Почему мы расстались

Скамейки были мокрыми даже после того, как ты, проявив глупейшее рыцарство, попытался вытереть их своей прекрасной задницей, обтянутой джинсами. Ты сел на скамейку и нелепо проскользил от одного конца до другого. Тебя потряхивало от кофеина, который ты получил из своего первого в жизни настоящего кофе, а я смеялась над тобой, как дети смеются над мыльными пузырями. Но я все равно не хотела садиться на влажную скамейку, и мы, промочив ноги, дошли до раскидистой плакучей ивы. Мы шли через лужайку, и на траве оставался такой же пробор, какой ты иногда делаешь – то есть делал – в моих волосах, и вот мы оказались в зеленом сухом укрытии. Мы забрались под крону и, опустившись на колени, уселись на сухую листву и увядшую траву. Сквозь длинные ветки проникали только солнечные лучи, и никто не смог бы нас отыскать.

– Ух ты!

– Ага, – сказал ты.

– Идеальное место, – произнесла я, – и идеальная покупка. Идеально, Эд.

Ты посмотрел на солнечные блики, а потом перевел взгляд на меня и не отводил его так долго, что я почувствовала, как краснею.

– Да, – сказал ты. – А теперь объясни мне, зачем мы это купили.

– Ты не понимаешь?.. Но ты же, то есть мы же только что отдали за эту книгу пятьдесят пять долларов.

– Я знаю, – сказал ты. – И это нормально.

– Но ты не знаешь, зачем мы ее купили?

Ты все смотрел на меня, а твои руки всё тряслись после кофе.

– Чтобы порадовать тебя, – простодушно ответил ты, и у меня от этих слов вдруг перехватило дыхание. Мои руки застыли на обложке книги, которую я бросилась было открывать. Я оцепенела – так радостно мне было тебя слушать, и мне совсем не хотелось, чтобы ты замолкал.

– Мин, знаешь, чем я обычно занимаюсь в это время?

– Чем?

– Я имею в виду на выходных.

– Спорим, что в это время по субботам ты обычно еще спишь?

– Мин.

– Я не знаю.

Ты самым выразительным образом медленно повел плечами, словно пытаясь показать мне, что такое настоящая растерянность.

– На самом деле я и сам не знаю, – сказал ты. – Наверное, иду в кино или где-то гуляю. Вечером пью пиво у кого-нибудь на крыльце. Еще бывают матчи, вечеринки. Ничего особенного.

– Хорошо, что ты ходишь в кино.

Ты покачал головой.

– Я смотрю не такие фильмы, как ты, но дело в другом. Я не… Не знаю, как это выразить. Когда Аннетт спрашивает: «Что такого особенного в этой девушке?» – ответ всегда затягивается и превращается в длинный рассказ.

– Про меня можно написать целое сочинение.

– Но не такое, как мы пишем на занятиях. Я пытался сказать это еще в машине. Просто… посмотри на меня. Со мной такого никогда не случалось, когда я встречался с Джиллиан, с Эми, с Брианной, с Робин…

– Оставь список своих пассий при себе.

– Хорошо, – ты поднял взгляд и посмотрел на пару последних капель, которые вот-вот должны были навсегда испариться и поблескивали на ветках, словно звезды.

– С тобой все по-другому, – сказал ты. – Мин, ты изменила все вокруг меня. Ты заставила меня попробовать лучший кофе в моей жизни, ты показала мне места, которые все это время были у меня под носом, понимаешь? Я как будто оказался в фильме, который смотрел в детстве. Там мальчик слышит шум под кроватью, находит лестницу и спускается по ней, и – я понимаю, что это детское кино, – там играет песня…

Твой взгляд блуждал по переплетенным веткам, сквозь которые пробивался свет.

– Тот фильм снял Мартин Гарнер, – сказала я негромко.

– Мин, я потратил бы пятьдесят пять долларов на все, что бы ты захотела.

Я поцеловала тебя.

– Спроси Тревора, и он скажет, что мне непросто говорить подобные вещи.

Еще поцелуи и еще.

– Так расскажи же мне, Мин, на что я потратил деньги?

Я немного отодвинулась от тебя и открыла книгу «Уникальные рецепты из Тинселтауна».

– Помнишь мини-постер, который ты мне подарил?

– Не совсем понимаю, что такое мини-постер.

Я положила руку тебе на колено и почувствовала, как сильно оно трясется.

– Прости, это из-за кофе.

– Я знаю. Мини-постер – это та бумажка с Лотти Карсон, которую ты взял в холле кинотеатра.

– Картинка, которую я стащил?

– Мини-постеры – это не просто картинки. Иногда на обороте есть информация об актере, о фильмах, в которых он снимался, о наградах, если он их завоевал. И – к этому я как раз веду – его дата рождения.

Ты положил свою ладонь на мою, и наши руки переехали на мое колено – тоже подрагивающее.

– Я не понимаю.

– Эд, я хочу устроить вечеринку.

– Что?

– Пятого декабря Лотти Карсон исполнится восемьдесят девять лет.

Ты промолчал.

– Я хочу устроить вечеринку в честь этого события. В честь нее. Мы можем ее пригласить. Ведь мы проследили за ней, узнали ее адрес и можем послать ей приглашение.

– Приглашение? – спросил ты.

– Да, – сказала я. – Очень удобно, если хочешь позвать кого-то к себе.

– Я на такой вечеринке никогда не был.

– Только не говори, что это по-гейски.

– Хорошо, но я не думаю, что могу…

– Мы устроим вечеринку вместе, Эд. Во-первых, надо определиться с местом. Моя мама ненавидит вечеринки, да и к тому же нам нужна изысканная, роскошная обстановка. С музыкой все просто: у нас с Элом найдутся композиции тридцатых.

– У Джоан тоже, – сказал ты.