Почему мы страдаем? Как получилось, что в Библии не нашлось ответа на этот вопрос

Возможно, так бы оно и было. Но к несчастью более ранние предположения Иова больше соответствуют действительности. Бог не слушает мольбы невиновных, он подавляет их одним своим всемогущим присутствием. Наконец диалоги подходят к своему завершению, и Иов бросает перчатку, требуя личной встречи с Богом:

О если бы кто-нибудь меня выслушал!

Вот подпись моя. Пусть Всемогущий ответит.

Пусть мой обвинитель запишет свое обвинение.

О, я носил бы его на плече,

надевал его, как венец.

Каждый свой шаг я открыл бы Ему,

и, как князь, приблизился бы к Нему. (Иов 31:35–37)

Только заключительное требование удостаивается наконец божественного ответа. Но не ранее чем возникает ещё один «друг» и в духе пророков ещё энергичнее утверждает: Иов несёт наказание за свои грехи. Этот Елиуй сын Варахиила появляется из ниоткуда и вторгается в дискуссию, произнося речь, которая стоит между конечным требованием Иова и ответным появлением на сцене самого Бога. В своей речи Елиуй в самых жёстких выражениях обличает Иова и превозносит Божию благость, наказывающую злых и награждающую праведных.

Таким образом лишний раз воспроизводится точка зрения друзей Иова, но, чтобы отреагировать, у него то ли не остаётся времени, то ли нет нужды. Он не успевает ничего ответить, потому что появление Бога во всей его силе наводит на Иова страх и повергает ниц. Бог не являет себя тихим нежным голосом с неба, он не приходит в человеческом обличье и не снится Иову в сладком сне. Он насылает страшную и жестокую бурю, из которой грозно читает свои нотации:

кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла?

Препояшь ныне чресла твои, как муж:

Я буду спрашивать тебя, и ты объясняй Мне:

где был ты, когда Я полагал основания земли?

Скажи, если знаешь.

Кто положил меру ей, если знаешь?

или кто протягивал по ней вервь?

На чем утверждены основания ее,

или кто положил краеугольный камень ее,

при общем ликовании утренних звезд,

когда все сыны Божии восклицали от радости? (Иов 38:2–7)

В ярости Бог отчитывает Иова за то, что будучи простым смертным он возомнил, будто может спорить с тем, кто создал мир и всё, что его наполняет. Бог Всемогущий неподотчётен жалким земным существам. Он засыпает Иова риторическими вопросами, призванными совершенно уничижить его пред лицом божественного величия:

Давал ли ты когда в жизни своей приказания утру

и указывал ли заре место ее, …

Нисходил ли ты во глубину моря

и входил ли в исследование бездны?

Отворялись ли для тебя врата смерти,

и видел ли ты врата тени смертной?

Обозрел ли ты широту земли?

Объясни, если знаешь все это. …

Входил ли ты в хранилища снега

и видел ли сокровищницы града, …

Знаешь ли ты уставы неба,

можешь ли установить господство его на земле?

Можешь ли возвысить голос твой к облакам,

чтобы вода в обилии покрыла тебя?

Можешь ли посылать молнии,

и пойдут ли они и скажут ли тебе: «вот мы»? …

Твоею ли мудростью летает ястреб

и направляет крылья свои на полдень?

По твоему ли слову возносится орел

и устрояет на высоте гнездо свое?

(Иов 38:12, 16–18, 22, 33–35; 39:26–27)

Открытая демонстрация божественной мощи — это Бог, а не Иов правит миром, который создал — приводит к естественной развязке. Если Бог всемогущ, а Иов откровенно жалок, то кто он такой, чтобы спорить с Богом (39:32)? Иов униженно соглашается (39:34). Но Бог ещё не закончил. Он снова взывает из бури: