Почему мы страдаем? Как получилось, что в Библии не нашлось ответа на этот вопрос

Итак, я воздаю хвалу веселью, потому что нет ничего лучше для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться. И радость будет сопровождать его в трудах во все дни его жизни, которые Бог дал ему под солнцем. (Еккл 8:15)

По мне это чуть ли не лучший совет, что можно найти во всех древних писаниях. Хотя есть люди (да полно таких людей!), которые думают, будто знают, что произойдёт с нами после смерти, на самом деле мы этого не знаем и никто из нас не «узнает», пока не станет слишком поздно, чтобы извлечь хоть какую-то пользу из полученного знания. Лично я склонен согласиться с Проповедником, что после смерти ничего нет и всё, что у нас есть — это нынешняя жизнь. И это никак не должно приводить нас в отчаяние. Напротив, это призывает нас наслаждаться жизнью на полную катушку всеми возможными путями и настолько долго, насколько это только возможно. Все невинные наслаждения этой жизни нам в помощь: близкие отношения, любовь семьи, настоящая дружба, хорошая еда и добрые напитки, полное погружение в свою работу, свои игры, во все занятия, что мы любим.

Но как быть со страданием при таком взгляде на жизнь? Проповедник считает, что страдания столь же мимолётны и эфемерны, как и наслаждения. Он особо не касается такой сильной боли и такого горя, как у того же Иова. Ему интереснее боль самого бытия, экзистенциальные кризисы, с которыми все мы сталкиваемся просто как с частью своего человеческого существования. Однако нетрудно понять, как он повёл бы себя, доведись ему самому сильно страдать. Это всё тоже «гевел». Конечно, мы должны стремиться к преодолению своего и чужого страдания. Жизнь без боли — главная цель нашего мимолётного призрачного бытия. Но скромная задача избежать страданий не может быть единственной жизненной целью. Надо ещё успеть насладиться жизнью за время нашего краткого пребывания на земле.

Взгляд Проповедника на страдания в некоторых отношениях напоминает тот, что содержится в поэтических диалогах Иова (именно в диалогах, а не сказочном прологе и эпилоге). Автор Екклесиаста ясно говорит, что Бог отнюдь не вознаграждает праведность богатством и процветанием. А что он «вознаграждает» страданием? Этого автор не знает. А ещё «самый мудрый человек на земле»! Из этого следует вывод: как бы мы ни старались, страдание порой не поддаётся никаким объяснениям.

Ведь и в поэтических диалогах Иова Бог отказывается объяснять Иову, за что он обрушил на праведника тьму страданий. Здесь отличие в том, что в Екклесиасте ответственность за страдания не возлагается на Бога. У Иова Бог мало того, что причиняет боль, но ещё и не говорит, за что. Как я сказал, мне подобное положение вещей кажется совершенно неудовлетворительным, если не отвратительным: Бог бьёт, ранит, калечит, мучает и убивает людей, а затем вместо того, чтобы объяснить логику своих поступков, является во всей силе, чтобы невинные страдальцы почувствовали собственную ничтожность и заткнулись. Я нахожу взгляды Проповедника более приемлемыми. У него тоже Бог не объясняет, почему мы страдаем. Но у него Бог и не является причиной страданий. Просто на земле так заведено, что люди страдают по обстоятельствам, на которые не могут повлиять, по причинам, которых не могут объяснить. И что нам остаётся делать? Насколько возможно мы пытаемся избежать страданий сами и, насколько возможно, стараемся облегчить чужие страдания, и мы продолжаем жить, насколько возможно получая удовольствие от этой жизни, пока не придёт и нам время исчезнуть с лица земли.

Глава седьмая Последнее слово — за Богом: Иудео-христианский апокалиптизм

Когда я говорю, что пишу книгу о страданиях, то обычно встречаю два вида реакции. Некоторые чувствуют себя обязанными немедленно объяснить мне, что причиной боли и страдания в нашем мире является свободная воля человека. Не будь её — мы бы превратились в роботов, снующих по поверхности совершенной планеты. А раз свобода есть, то необходимо возникает и страдание. Но стоит мне заметить, что свободная воля не объясняет страдания, вызванные ураганами в Новом Орлеане, цунами в Индонезии, землетрясениями в Пакистане и т. п., собеседник обычно смущенно замолкает или меняет тему.

Другая реакция встречается чаще. Услышав, что я пишу о страдании, люди просто начинают говорить о чём угодно, только не об этом.