Почему одних любят, а с другими живут?

Дети с высоким уровнем интеллекта и низким уровнем креативности стремятся к школьным успехам, которые должны выразиться в форме отличной оценки. Они крайне тяжело воспринимают неудачу, можно сказать, что у них преобладает не надежда на успех, а страх перед неудачей. Они избегают риска, не любят высказывать публично свои мысли. Они сдержанны, скрытны. У них очень мало близких друзей. Они не любят быть предоставлены самим себе и страдают без внешней адекватной оценки своих поступков, результатов учебы или деятельности. Они «счастливые» обладатели той самой «низкой самооценки».

Дети, обладающие низким уровнем интеллекта, но высоким уровнем креативности, часто становятся «изгоями». Они с трудом приспосабливаются к школьным требованиям, часто занимаются в кружках, имеют необычные хобби и т.д., где они в свободной обстановке могут проявить свою креативность. Они обычно тревожны, страдают от неверия в себя, «комплекса неполноценности». Часто учителя характеризуют их как тупых, невнимательных, поскольку они с неохотой выполняют рутинные задания и не могут сосредоточиться на том, что им не интересно.

Дети с низким уровнем и интеллекта, и творческих способностей внешне хорошо адаптируются, держатся в «середняках» и довольны своим положением. Они имеют адекватную самооценку, низкий уровень их предметных способностей компенсируется развитием социального интеллекта, общительностью, пассивностью в учебе. Они непритязательны и общаются с кем угодно, когда угодно, сколько угодно и о чем угодно.

Моя интеллектуальная собеседница быстро нашла себя в этой таблице, и инсайт озарил ее еще до конца истории. Споры о ее внешности, аргументы в пользу красавиц растворились в яркой радуге. Мне больше не пришлось ее убеждать начать общаться с теми, кто интересен, у кого много талантливых друзей и с кем можно поговорить о культуре, музыке, литературе, кино и танцах. Любопытно, что те же предложения, но без подтверждения научными исследованиями, повисали в облаках ее недоверия.

Другой любопытный факт состоял в том, что, начав общаться, моя умница обнаружила – общаться ей неинтересно. Да, одногруппники с удовольствием отвечали на ее вопросы, кто-то удивился ее внезапной общительности, но никакого удовольствия она не испытала и поняла, что ей не интересны эти люди.

На следующей встрече я узнала, что она хочет сделать карьеру и хорошо зарабатывать. С трех лет ее мама решила, что та профессия, которой она сейчас и обучается, будет для нее подходящей, что она соответствует ее склонностям (в 3 года!). И всю оставшуюся жизнь мама целенаправленно вела ее к этой цели. При этом родители никогда не хвалили ее, никогда не говорили, что она красивая, хорошая, способная, никогда не обнимали (или она этого не помнит), не разговаривали с ней «по душам».

Таким образом сформировался характер классической Афины. Не сбрасываем со счетов, что, видимо, в этой девушке изначально был заложен архетип Афины. Но возможны и сюрпризы – в ней, вероятно, проснутся другие, скрытые наклонности.

Зрелая Афина трудна для вмешательства психотерапевта – ее доспехи, ощущение, что она все знает (и она действительно много читает), высокомерное отношение к женщинам делают ее обычно непроницаемой и устойчивой к любому воздействию со стороны.

Нан-ин, японский учитель Дзен, живший в эру Мейдзи (1868 – 1912 гг.), принимал у себя университетского профессора, пришедшего узнать, что такое Дзен. Нан-ин пригласил его к чаю. Он налил гостю чашку доверху и продолжал лить дальше. Профессор следил за тем, как переполняется чашка, и, наконец, не выдержал: «Она же переполнена. Больше уже не войдет!» «Так же, как эта чашка, – сказал Нан-ин, – Вы полны Ваших собственных мнений и размышлений. Как же я смогу показать Вам Дзен, если Вы сначала не опустошили Вашу чашу?»