Почему плакал Пушкин?

«…Ответное чувство Наталии Николаевны к Дантесу теперь тоже не может подвергаться никакому сомнению. То, что биографы Пушкина высказывали как предположение, теперь несомненный факт».

В письмах в избытке литературная бутафория. Слог весьма ровный, гладкий, хотя несколько безличный, нейтрально-книжный, «переживаниям» посвящена не одна страница. Следовало ожидать, что у автора окажется склонность к литературным занятиям.

Однако Дантес не стал писателем. Личность реального Дантеса не вяжется с набросанным портретом пылкого и безрассудного француза. То был человек делового склада, озабоченный исключительно карьерой и процветанием. Отнюдь не Ловелас, не Дон-Жуан, «…на самом деле был сух, корыстолюбив и расчетлив» – так определяет его Ю. Лотман в биографическом повествовании о Пушкине.

Да и французом Дантеса можно именовать лишь условно. Мать – полностью немка. Отец – немец наполовину.

Известный пушкинист Д. Благой трактовку, предложенную Труайя, решительно отверг.

«…Ничего существенного новая биография, написанная к тому же порой в несколько бульварном тоне, собой не представляет».

Но подкрепление оценок, но их предпосылки Д. Благой столь же безоговорочно принял.

«Труайя удалось познакомиться в семейном архиве Геккернов с двумя интимными письмами Дантеса… Сомневаться в искренности в данный момент порыва Дантеса… не приходится. Ведь у него не было никаких оснований придумывать все это в письме, предназначенном только для Геккерна».

При всем уважении к авторитетам, попробуем судить логически.

В известной книге «Портреты заговорили» Н. А. Раевский на многое посмотрел свежим взглядом. Но относительно писем присоединился к привычным суждениям.

«В данное время мы располагаем первоклассной важности документами, которые вносят полную ясность в вопрос об отношениях Пушкиной и Дантеса. Подлинность их не подлежит сомнению».

Наперекор устоявшимся мнениям выступили И. Ободовская и М. Дементьев.

«… Дантес говорит Геккерну о своей любви к Пушкиной как о чем-то новом, Геккерну якобы совершенно неизвестном… это вызывает недоумение, так как Дантес начал ухаживать за женой поэта гораздо раньше, еще в 1835 году… Можно предположить, что письма были написаны Дантесом много позднее и оставлены среди бумаг для “оправдания” перед потомством».

Копилку недоуменных вопросов пополнил ленинградский писатель С. Б. Ласкин.

«Можно без преувеличения сказать: письма Дантеса самый тягостный обвинительный документ против Натальи Николаевны, если в обоих этих письмах говорится о ней».

С. Б. Ласкин выдвинул версию, которую, к сожалению, не сумел сколько-нибудь связно обосновать. Он предположил, что в письмах идет речь не о Натали, а об Идалии Полетике.

Построения С. Б. Ласкина были без труда разбиты. Тем не менее Агния Кузнецова сочла возможным принять во внимание, казалось бы, несостоятельные высказывания.

«Но полно, было ли признание Натальи Николаевны ему, Дантесу, в своей любви, если действительно письма эти написаны о ней?… Не выдал ли Дантес в письме к своему приемному отцу желаемое за сбывшееся?»

Однако сторонники прежней, от Цявловского идущей трактовки, что называется, бровью не повели. В 1984 году появилось новое издание труда В. Вересаева «Пушкин в жизни». Составители прибавили раздел «Дополнения», куда включили «только самое основное… из новооткрытых сведений».

Что же нам предлагается в числе «важнейших достижений пушкинистики»? Обширные выдержки из пресловутых писем!

Прокомментированы они с полнейшим доверием:

«Дантес удивлен умом, о котором в свете такого невысокого мнения, и совершенно неожиданной силой характера своей возлюбленной. Слова Натальи Николаевны (а найти их, как мы понимаем, ей помог пример героини великого романа ее мужа) вызывают у него преклонение».

Несколько осторожнее толкование, предложенное С. Абрамович в весьма добротной книге «Пушкин в 1836 году»:

«…Нам неизвестно, на самом ли деле произнесла Н. Н. Пушкина эти слова: “Я люблю вас так, как никогда не любила”, или в такой форме передал ее утешительные речи Дантес. На основании письма Дантеса содержание этого разговора можно восстановить лишь приблизительно».

Почему не утихает разноголосица мнений?