Почему психотерапевт лучше дружеской «жилетки». 33 совета по использованию вашего психотерапевта

Павел Фролов: Я помню эти первые поездки за границу. Это был вынос мозга. Первый раз я оказался в Германии в 2001 году. И, помню, меня потрясло, что, оказывается, позитивных психотерапевтов много, что куча людей этим увлечена, что это серьезная организация, регулярные конференции, газеты. Когда нас представили: «А это наши гости с Дальнего востока», и 400 человек стали нам хлопать, это было здорово. И вот тогда захотелось этому принадлежать. Тогда же я познакомился с Носсратом Пезешкианом. Он оказался очень открытым, трогательным и смешным. Мог обнять, потрогать за живот, сказать: «Маниже, смотри, какой худой!». Вот эта непосредственность и способность относиться к тебе хорошо, просто потому что ты есть, она не могла не подкупить. Я как-то поймал себя на том, что воспринимаю его, как такого дедушку, который живет где-то далеко, ты его не видишь, но знаешь, что он есть, что он добрый и хорошо к тебе относится.

Максим Шишов: А центр вы тогда же и открыли?

Максим Гончаров: А с центром вышла вот какая история. Сначала мы сидели на территории городского психотерапевтического центра, но не в самой психиатрической больнице, а в филиале на ул. Станционной. В каком-то смысле это было неплохо – люди не любят ходить в психиатрические больницы, а кроме того, мы смогли все устроить по европейскому образцу. Поставили кресла и диваны, повесили картины на стены, организовали нормальный сервис и стали называться Региональный центр позитивной психотерапии на базе городского центра психотерапии. И хотя формально никакого центра позитивной психотерапии еще не существовало, мы все чаще стали называть себя именно так, сделали себе визитки и стали потихоньку дистанцироваться.

В тот момент начать полноценную практику было еще невозможно. Клиентов было мало, и тогда я по совету Кириллова стал искать компании и предлагать свои услуги в качестве корпоративного психотерапевта. Мы тогда подружились со многими компаниями, стали зарабатывать деньги, и тогда идея самостоятельного центра стала реальностью. Официально мы основали его в 2003 году. Я как раз защитил диссертацию, мы объявили о том, что теперь мы сами по себе.

Вообще, об этом времени сейчас хорошо вспоминать, но тогда было очень тяжело. Клиентов было мало, денег было мало, нужно было платить аренду, мы еле-еле сводили концы с концами. В конце концов, отношения с больницей окончательно испортились, и тогда мы переехали в этот офис на ул. Пушкина. Постепенно дела наладились, мы смогли нанять сотрудников, и дело пошло.

Павел Фролов: Вообще, это можно считать отдельным достижением, поскольку большинство практикующих психотерапевтов, как правило, сидит на территории больницы и либо вообще не платит аренду, либо платит ее в каком-то символическом размере. А нам за все приходилось платить самим, и это, конечно, значительно усложняло ситуацию. Мы с самого начала приняли решение избегать рекламы за деньги, поэтому люди к нам шли в основном по рекомендациям. Но для того, чтобы, как сейчас, была запись на недели вперед, чтобы люди из других городов специально к нам приезжали, чтобы возникло доверие, должно было пройти достаточно много времени.

Например, есть люди, которых я знаю 15 лет. Иногда они приходят сами, иногда приводят своих родственников и знакомых. У меня есть клиентка, так я знаю ее мужа и предыдущую семью мужа, ее дочь, ее мать…

Максим Шишов: Ты знаешь больше, чем фейсбук!

Павел Фролов: Ага, намного больше. То есть кто-то, конечно, решает свои проблемы и уходит, а кто-то задерживается надолго, поскольку отношения складываются.

Максим Шишов: Если мы уж заговорили о клиентах, то кто ваши клиенты? И с какими интереснее работать?

Максим Гончаров: в принципе, у нас нет специализации, мы работаем со всеми, кто обращается за помощью. Но если говорить о личных предпочтениях, мне нравится работать с семьями и людьми, у которых психосоматические расстройства.

Психосоматика означает, что физические расстройства вызваны психологическими причинами, и находить эти причины не так-то просто, но это и вызывает кураж. Это как раз то, чему нас научили в Европе, и чему в России практически не учат. У нас в России по-прежнему все внимание уделяют симптому и рассказывают, как с ним работать. А что с ним работать? Работать надо не с симптомом, а с человеком, с его способностями, тогда и будет результат.