Почему распался СССР. Вспоминают руководители союзных республик

И не стоит забывать, что сам НФЛ зарождался с экологических требований широкой общественности, с требований защиты латышского языка, с выступлений против иммиграции. К примеру, Клуб защиты окружающей среды, одна из организаций, входивших в Народный фронт, выступала против строительства метро в Риге. Кто его знает, как бы было с этим метро. Но в ситуации Советского Союза конца 1980-х – экономической, финансовой, инфляционной и так далее – самым страшным было бы разрыть город и в итоге вообще ничего не построить. К тому же старая Рига – это действительно очень старый город, где здания и церкви держатся на деревянных сваях, по сути находящихся в воде. Начнете копать, выкачивать грунтовую воду – и все эти дома могут остаться без оснований. В конце концов, даже без метро сегодня у нас нет особых пробок. Правда, в значительной мере это оттого, что после 1990 года (особенно в нулевые) из Латвии уехало около 24 % населения – в основном на работу в более богатые страны Европейского союза.

– В Латвии Народный фронт объединял в основном латышей…

– Русские тоже были, и мы очень хотели увеличить их количество. Но проблема в том, что против НФЛ быстро выступила организация-антипод – Интерфронт. Русские люди, особенно те, которые приехали в Латвию после войны из других республик, считали, что здесь всегда должен быть Советский Союз, поэтому Интерфронт сразу оттянул к себе значительное количество русского населения. Не потому, что эти люди хотели продолжения власти Компартии или надеялись сохранить фиксированные цены и государственную экономику – просто они не представляли свою жизнь вне СССР.

– Насколько серьезным был конфликт между латышами и русскими? Друзья разрывали отношения, рушились семьи?

– Я не думаю, что мы дошли до этого на бытовом уровне. Тогда бы мы оказались как Молдавия или Средняя Азия, откуда почти все русские вынуждены были уехать. Мы – НФЛ, а позже Верховный совет и правительство – делали все, чтобы конфликтов не случалось. Конечно, это наше общее достижение – латышей, русских и всех остальных жителей Латвии. У нас и сейчас могут быть разные взгляды на политическую, экономическую или социальную ситуацию в стране, но нам удается находить демократические и рациональные решения для совместной жизни и работы. Спасает наше либеральное отношение к человеку и всем видам его деятельности. Политической проблемы с негражданами (жители Латвии, не имеющие гражданства с момента распада СССР; на 2018 год 65 % неграждан – русские. – Прим. ред.) я еще коснусь, но свобода высказывания у нас есть, а цензуры нет. Вы можете говорить, писать, слушать что угодно. Вы можете свободно создавать свои политические организации, партии и участвовать в выборах, бороться за прохождение во власть. И это ценно.

Второй важный момент – свобода экономической деятельности в Латвии: если вы начинаете свой бизнес, вы не столкнетесь ни с административным, ни с любым другим видом рэкета. И третье: после вступления в Европейский союз у наших жителей появилось чувство другого, 500-миллионного масштаба общества. И у граждан, и у неграждан с 2007 года одинаковая свобода перемещения по всему ЕС.

– Вы хотите сказать, что ситуация с негражданами в Латвии сегодня потеряла свою остроту?

– Сейчас гражданство можно получить натурализовавшись. То есть если вы закончили здесь школу – неважно, русскую или латышскую, – вы становитесь гражданином. А для более старшего поколения есть специальный экзамен.

– И тем не менее значительное число людей остается негражданами.

– Когда в 2004 году мы вступили в Евросоюз, очень важно было натурализоваться, потому что тогда прав у граждан Евросоюза было больше, чем у неграждан (речь о возможности путешествовать, работать и учиться за рубежом). В 2007 году всех уравняли. При этом если вы гражданин, вам нужна виза для поездки в Россию, а если негражданин – нет. Поэтому, если рассуждать исключительно прагматически, то мотивация для натурализации становится более низкой: если я негражданин, то могу ездить и на запад, и на восток, а если гражданин, то в Россию или Белоруссию, где живут мои друзья и родственники, мне попасть будет сложнее. В результате натурализация упала с 20 тысяч в 2006 году до одной тысячи случаев в год в настоящее время.

– Давайте вернемся в 1990–1991 годы. Как складывались ваши отношения с Горбачевым, с союзным центром и с Ельциным?