Почему так важен Оруэлл

2. Черный список — это перечень имен, составляемый теми, кто имеет возможность повлиять на увольнения или прием на работу. Попасть в черный список означает лишиться возможности устроиться на работу по политическим причинам, не связанным с рабочими качествами человека. Это словосочетание не имеет и никогда не имело никакого другого смысла.

3. Даже если Daily Telegraph и писала что-то подобное, и даже если слова эти были выбраны не для того, чтобы упомянуть «некоторых», кто действительно так думает, Департамент информационных исследований не имеет ничего общего ни с какой «полицией мыслей», не говоря уже о той полиции мыслей, что появляется на страницах романа «1984».

Но на этом полное искажение мотивов Оруэлла ни в коем случае не заканчивается, как и не ограничиваются этим методы, с помощью которых были стремительно, но не глубоко посеяны семена этого «разоблачения». Все обстоятельства дела заключаются в следующем. Оруэлл и его друг, Ричард Рис, одно время были увлечены тем, что Рис называл «комнатной игрой». Игра эта заключалась в угадывании, кто из известных персон мог бы оказаться предателем в случае вражеского вторжения или наступления диктатуры, а кто — нет. Оруэлл играл в эту игру годами, относясь к ней одновременно и с серьезностью, и с фривольностью. В новогодние праздники 1942 года он написал длинное письмо в Partisan Review, в котором сообщал о разнообразных пораженческих настроениях, царящих среди британских журналистов и интеллектуалов. Его тон был беспристрастен; он указывал на странный альянс между во многом расходящимися друг с другом фракциями. Он также анализировал попытки многих интеллектуалов приспособиться к власти силы, в качестве примера беря происходящее по ту сторону Ла-Манша:

«И немцам, и вишистам довольно просто удалось сохранить существование фасада „французской культуры“. Многие французские интеллектуалы с готовностью поменяли веру, и немцы также оказались готовы привлечь их к делу, даже тех из них, кто был „декадентом“. В этот самый момент Дрие ла Рошель редактирует Nouvelle Revue Française, Паунд облаивает евреев на римском радио, Селин выступает ценным экспонатом в Париже, а если не он, так его книги. Всех перечисленных можно было бы собрать под заголовком культуробольшевизмусы, однако они также ценны как сильные карты в игре против британской и американской интеллигенции. Если немцы войдут в Англию, здесь произойдет то же самое, и я думаю, я мог бы составить хотя бы предварительный список людей, которые могли бы переметнуться на другую сторону» (выделение мое. — К. Х.).

Обратите внимание на дату этого письма. Здесь следует принять во внимание, что до недавнего времени Советский Союз состоял с Гитлером в военном альянсе — альянсе, громко защищаемом английскими коммунистами, — и московское радио осудило морскую блокаду нацистской Германии со стороны Великобритании как варварскую борьбу с цивилизацией. В 1940 году немецкая коммунистическая партия опубликовала заявление, в котором по некоторым диалектическим основаниям приходила к выводу, что Британская империя в некотором отношении была хуже германского национал-социализма. Оруэлл никогда не уставал разоблачать подобные вещи; они относились к иллюзиям или заблуждениям того рода, что имеют реальные последствия. И не упускал он возможности описать разновидность интеллектуалов — Э. Х. Карр выступает в качестве известнейшего примера, — способных со зловещим спокойствием сменить верность одному деспотическому режиму на верность другому.

Не в меньшей степени относится к делу и совершенное им в Испании открытие: коммунистический режим во многом опирается на террор и страх перед анонимными обвинениями, на секретных информаторов и шпионов в полиции. В те времена официальным героем всех юных коммунистов был Павлик Морозов, 14-летний «пионер», который выдал советской полиции свою собственную семью за преступное укрывательство зерна. В результате он был убит жителями деревни; изваяния ребенка-мученика в Советском Союзе были обычным делом; долгом добросовестного члена партии считалось желание превзойти его пример.