Почему в России не ценят человеческую жизнь. О Боге, человеке и кошках

Трагедия, изначальная противоестественность социализма в ГДР была в том, что здесь, в силу незначительной территории и наличия совсем рядом другой, свободной, соблазнительной, процветающей Германии, цепь привязывания к социализму была более зримой и короткой, чем, к примеру, у нас в СССР. И именно в силу этого было так сильно желание жителей ГДР во что бы то ни стало пройти через эту границу в другую, привлекательную для них Германию. Когда в 1985 году я читал лекции в Берлине, мне было достаточно двух недель, чтобы понять (что я потом написал в своей записке в ЦК КПСС, которая очень понравилась моему будущему шефу Георгию Шахназарову), что на самом деле процветающая на первый взгляд ГДР является «самым слабым звеном социализма», ибо немцы ГДР внутри себя изначально раздвоены. Днем телом они живут на своей территории, а вечером, возвращаясь домой, прильнув к экранам телевизоров, они душой и помыслами уже погружаются в ФРГ. И для понимания сути этого глубинного внутреннего протеста против жизни в ГДР, понимания причин желания уйти из ГДР во что бы то ни стало, мне очень помогло признание моего переводчика. Он мне сказал, что немцы ГДР ощущают себя людьми, которых «загнали на поле стадиона, заставили жить в палатках и показывать образцы веры в социализм всему миру». Но учтите, никто в ГДР не забыл о 1953 годе, о том, как советские танки давили прежде всего протестующих рабочих. И этот разрыв между внешней, условной жизнью, между ценностями напоказ для демонстрации своей лояльности, и внутренними, реальными ценностями, не мог сохраняться долго. Хотя, честно говоря, жизнь интеллигентного, думающего человека в СССР ничем не отличалась от жизни этих немцев, которых разместили на «поле стадиона». Как мне рассказывал мой переводчик, именно эта усталость от противоестественной для них жизни на малом пространстве на поле стадиона, толкала их, рациональных немцев, рискуя жизнью бежать в ФРГ через границу и даже искать способы перелезть через Берлинскую стену или сделать под нее подкоп. Отсюда – страшные цифры: более тысячи жителей ГДР были застрелены пограничниками с 1961 по 1989 год. Отсюда и 70 тысяч жителей Лейпцига, пришедших на демонстрацию протеста 4 октября 1989 года, и отсюда уже 300 тысяч жителей Лейпцига, пришедших на подобную демонстрацию через 2 недели и требовавших того же – чтобы им открыли границу. Все понятно. Количество демонстрантов за 2 недели возросло более, чем в 4 раза потому, что власть перестала их разгонять, что они почувствовали ее бессилие. И правда состоит в том, что сама по себе личность Горбачева и связанная с ним политика демократизации социализма сразу же ослабили позиции «старой гвардии» не только в ГДР, но и во всех социалистических странах, в том числе и в Чехословакии.