Почему в России не ценят человеческую жизнь. О Боге, человеке и кошках

На самом деле, в мировоззрении героев моего рассказа ничего нового нет. Все это – рецидив ленинского «нравственно все, что служит победе коммунизма». Речь идет о рецидиве идеологии, которая была построена на замораживании у человека способности к нравственной оценке национальной истории и деяний наших вождей, на замораживании способности к христианскому восприятию исторических событий через заповедь «Не убий!». Разница между советским патриотизмом и патриотизмом газеты «Завтра», который на наших глазах превращается в последние годы в государственную идеологию, состоит только в том, что коммунисты все же разрешали работать сердцу при оценке дореволюционной России, при критике крепостного рабства, жестокости держиморд. А патриотизм Андрея Фурсова запрещает не только называть сталинский террор преступлением, но и запрещает какую-либо критику изъянов и слабостей русской души. По Фурсову получается, что, если ты говоришь о тоталитаризме русской власти в целом, то ты становишься «мерзавцем» и «холуем Запада».

И теперь – о главном. Что с нами произойдет, если настроение моего собеседника-сибиряка и философия историка Андрея Фурсова будут признаны нормой русскости и патриотизма, когда моральный протест против преступлений сталинизма будет признан национальной изменой. Надо понимать, что идеал патриотизма, который вошел в душу современной России и который, как мог, озвучил мой собеседник-сибиряк, накладывает вето не только на христианскую мораль, но и на чувство внутренней, духовной близости со своей страной, народом. На самом деле вы никогда не станете русским, если в вас не проснется то, что так возмущает Андрея Фурсова, а именно чувство боли, сожаление о гибели миллионов ни в чем неповинных людей, людей, у которых была такая же одна жизнь, как у каждого из нас. На мой взгляд, правы и те, кто призывал к покаянию за грехи наших предков. Если не покаянию, то хотя бы чувству стыда за наших дедов и прадедов, которые потеряли голову и пошли за большевиками, ввергли себя в стихию самоуничтожения. Но эта связь с народом, со своей историей, как я уже сказал, у вас никогда не появится, если вы превратитесь, по совету Андрея Фурсова, в получеловека-полуидиота, который с восторгом воспринимает вождя Сталина, без колебаний приговорившего к смерти миллионы соотечественников. Столь же очевидно, что идеал патриотизма, который уже живет в душе моего собеседника-сибиряка и который навязывает обществу через газету «Завтра» Андрей Фурсов, настаивая на том, что тот, кто знает различие между добром и злом, – «холуй Запада», убивает в человеке не только душу, но и разум. Обратите внимание, практически у всех, кто испытывает восторг по поводу сталинского коммунизма, мертвечина души соединяется с ненавистью к правде, с ненавистью к тем, кто остается верен правде вопреки настроениям нынешней России. Кстати, историки типа Андрея Фурсова ненавидят перестройку, эпоху гласности, ибо она стремилась вернуть русскому человеку правду, правду о трагизме и драматизме советской истории, о цене сталинских побед. Перестройка создала условия для возрождения русской православной церкви, для возвращения народу величайших достижений русской общественной мысли, запрещенных в СССР. И, наверное, нынешние проповедники «изборского патриотизма» ненавидят Горбачева и перестройку именно за то, что она вернула русскому человеку правду о его истории, заставила думать о причинах трагедии русского ХХ века.

Конечно, мой собеседник-сибиряк не осознает, что его холодное, равнодушное отношение к гибели своего дедушки и одновременно восторг по поводу свершений убившего его дедушку Сталина – аморален. Но, на мой взгляд, за философией Изборского клуба, за процитированным выше текстом Андрея Фурсова стоит откровенная, осознанная ненависть к сердцевине русскости, к русской душе, к русской культуре в целом. Не могут господа из Изборского клуба не понимать, что, отказывая русскому человеку в праве на моральную оценку деяний Сталина и большевиков, они накладывают вето на работу совести, на работу ума. И тем самым превращают этого русского человека в получеловека, если не дебила, – надо называть вещи своими именами. И вообще, я не понимаю, как можно совместить русскость как христианство, как православную религию с советскостью. Ведь советскость как государственный атеизм была направлена целиком и полностью против русскости как православия. Советскость – это разрушение не просто церквей, а национальных святынь, разрушение исторической памяти. Неужели этого не понимают нынешние губернаторы, которые активно поддерживают «изборский патриотизм»?