Почему в России не ценят человеческую жизнь. О Боге, человеке и кошках

И самое главное, во имя чего я вспомнил о дискуссии времен перестройки, о природе и истоках сталинских репрессий. Уникальность большевистского террора в сравнении с произволом традиционной царистской власти состояла в том, что он, этот террор, так и не вызвал в русском народе протест, жажду расправы, по крайней мере осуждение жестокости тех, кто так откровенно унижал его, откровенно издевался над ним в ходе социалистического строительства. Произвол, садизм, жестокость царизма породили бунт Степана Разина, пугачевщину, расправу крестьян над «бывшими» в 1917 году. А теперь, спустя более 30 лет после начала перестройки, стало ясно, что чудовищные муки, пытки, через которые вел Сталин русский народ к вершинам коммунизма, не вызвали у русского народа ненависти к нему – убийце, мучителю, к тому, кто практически собственными руками убил не только миллионы людей, но и совесть русского народа – интеллигенцию, корень русского народа – «крепкого мужика». Так вот, сам тот факт, что этот садист-убийца является до сих пор наиболее популярным руководителем для нынешних россиян, что ему даже в столице сибирской науки – Новосибирске – пытаются поставить памятник, как раз и есть главная загадка нынешней русской души.

Ведь сегодня практически все взрослые люди знают, а если не знают, то слышали, что все наше движение к вершинам коммунизма было ходьбой по трупам. 6 миллионов трупов, и прежде всего трупиков детей, породил искусственный голод 1932–1933 годов. Даже сталинисты признают, что более 800 тысяч человек было репрессировано во время «большого террора» 1937–1938 годов. О трупах коллективизации мной было уже сказано. 250 тысяч жизней из-за недоедания, болезней унес Беломорканал. Чуть больше – 300 тысяч – лежат в земле вдоль канала Москва – Волга. «Когда мы подсчитываем миллионы погибших в лагерях, – предупреждал А. Солженицын, – то забываем умножить на 2, на 3». Голод конца 1940-х, и снова искусственный, и снова более миллиона трупов. И т. д. Но все равно русский народ как любил Сталина, так и любит его сейчас. И надо отдать должное пророческому дару А. Солженицына. Он чувствовал, что его исследование анатомии преступлений против русского народа, совершенных большевиками, и прежде всего Сталиным, русская душа так и не пустит внутрь себя. Уже в конце своего «Архипелага ГУЛАГ» А. Солженицын с болью в сердце, несмотря на свои многочисленные попытки отделить русскость, русский национальный характер от советского садизма, от советской жестокости, пишет: русский советский человек «может гневно клеймить» расизм в Южно-Африканской республике, но он все равно «склоняет голову перед „Великим мясником“». Склоняет голову, говорит А. Солженицын, даже если этот «Великий мясник» лишил его молодости, убил его родственников, даже родителей. И самое страшное, что сегодня, уже спустя почти 30 лет после смерти коммунизма, более половины россиян считает, что без этих миллионов замученных и убиенных невозможно было сохранить страну, что «Великий мясник» был «прав… заводя этот страшный, кровавый замес и проворачивая его год от году». Мы принадлежим к народу, говорит А. Солженицын, который «уважает Больших злодеев», который поклоняется «Большим убийцам». На него, на Большого убийцу, говорит Александр Солженицын, «у русского народа нет обид. При нем, говорит народ, было лучше, чем при Хрущеве». Все верно. В советское время поклонялись Сталину прежде всего коммунисты, люди, верящие в светлое будущее человечества. Но ведь сегодня среди поклонников Сталина преобладают те, кто успел креститься, кто считает себя православным, верующим человеком. И именно эти якобы верующие люди знают, что именно по инициативе Сталина в начале 1930-х годов церкви были превращены в конюшни или склады или просто взорваны. И как это понять? С одной стороны, эти люди себя считают русскими патриотами и верующими, а, с другой стороны, поклоняются «Великому убийце» Сталину, который разрушал церкви, могилы, надругался над национальной памятью. Ведь, как писал А. Солженицын, «никакой Чингисхан не уничтожил столько русских мужиков, сколько наши органы, ведомые партией и Сталиным».