Почему в России не ценят человеческую жизнь. О Боге, человеке и кошках

Но все же я не смог избежать просмотра вживую интервью в З. Прилепиным, который, честно говоря, своими мутными глазами, которые я до этого видел на экране телевидения, всегда меня отталкивал, тем более когда он начинал рассуждать о своей приверженности к ценностям коммунизма и ценности империи, рассуждать о гниющем капитализме. В этих рассуждениях о гниющем капитализме и гниющем Западе всегда ложное, неподлинное. С одной стороны, топчет ногами гниющий капитализм, а, с другой, с блеском в глазах хвастается своей популярностью в странах Запада, рассказывает о тех невиданных гонорарах, которые он там раньше получал. Я заставил себя серьезно изучить интервью нелюбимого мной Захара Прилепина для того, чтобы понять, прочувствовать, что на самом деле стоит за патриотизмом так называемого национал-большевизма. Я как представитель традиционного русского просвещенного патриотизма, никак не мог и до сих пор не могу понять, как можно одновременно и любить Россию, и любить тех, кто откровенно уничтожал все, на чем держалась старая, настоящая дореволюционная Россия. Ведь на самом деле для патриотизма Александра Солженицына, Игоря Шафаревича любовь к стране заставляет быть их антисоветчиками, заставляет видеть, проклинать все очевидные преступления против русского народа, совершенные Лениным, Сталиным, вообще советской властью. А у национал-большевиков – все наоборот. Любовь к собственной стране предполагает откровенный отказ от какой-либо нравственной оценки всех этих преступлений.

И поэтому национал-большевизм, который исповедует Захар Прилепин, это какая-то трудноразрешимая загадка. Как можно совместить в своем сознании любовь к РПЦ, веру в Христа с преклонением перед марксистским коммунизмом, в основе которого лежал и лежит именно воинствующий атеизм, не только отрицание Бога, но и христианского «Не убий!». Как можно совместить в своей душе любовь к России и одновременно преклоняться перед большевиками, которые во имя своей коммунистической утопии убили по разным оценкам от 40 до 50 миллионов человек, искоренили цвет русской нации – думающую интеллигенцию, крепкого крестьянина, и, самое главное, лишили русского человека права думать, иметь собственное мнение, сохранять личное достоинство. И еще об одном кричащем противоречии, характерном для З. Прилепина, во время интервью он все время повторял, что смотрит на мир с высот русской классики, с высот мира, созданного Державиным, Пушкиным, Лермонтовым. И как можно соединить несоединимое: жить якобы ценностями великой русской литературы, и в то же время преклоняться перед людьми – Лениным, Сталиным – которые получали высочайшее удовлетворение от способности творить террор, от права убивать тех, кого они считали лишними на этой земле? Поистине загадка.

Так вот, понаблюдав внимательно за мимикой, поведением Захара Прилепина во время интервью, я пришел к выводу, что на самом деле это соединение любви к родине (я верю, что он любит родину) с любовью к ценностям коммунизма разрушает личность, лишает ее какой-то внутренней целостности. И отсюда – выпендреж перед камерой, интервью он давал практически в трусах, дергался из стороны в сторону, а на самом деле – уходил от вопросов, ответы на которые предполагали и работу ума, и работу души. Вообще, меня поразила одномерность, плоскость этого человека, который популярен в стране как писатель. Видит бог, я никогда не читал его и читать не буду.