Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Смещение силы с Запада на Восток произойдет, конечно, быстрее, чем в любой другой период предыдущей истории, но в настоящее время старый западный центр очень сильно вырвался вперед по таким показателям, как потребление энергии на душу населения, технологии и военная мощь, и он почти неизбежно в той или иной форме сохранит свое лидерство на протяжении первой половины этого столетия. Пока Соединенные Штаты будут оставаться достаточно мощными, чтобы действовать как общепланетный полицейский, крупные войны будут, должно быть, такими же редкими, как и в XIX веке, когда в качестве такого мирового копа выступала Британия. Но где-то с 2025 по 2050 год лидерство Америки над остальным миром будет сокращаться, как это произошло с Великобританией после 1870 года, после чего начнут возрастать риски новой мировой войны. Свой вклад в нестабильность внесет и скорость технологических преобразований, поскольку повысится доступ к высокотехнологичным видам оружия. По мнению Стивена Меца, профессора United States Army War College: «Мы увидим если и не идентичные технологии, то хотя бы похожие, созданные за пределами Соединенных Штатов, особенно в тех категориях, которые имеются в наличии и выставлены на продажу. Мы достигли такого масштаба совершения сделок, при которых плохим парням вовсе не нужно заниматься разработкой новинок; вместо этого они просто могут все нужное им купить»⁴⁶. В отчете RAND Corporation, опубликованном в 2001 году, даже было высказано предположение, что «США и их вооруженные силы при своем планировании возможных военных конфликтов должны учитывать, что к 2020 году Китай может стать более технологически продвинутым и более сильным в военной области»⁴⁷.

Соединенные Штаты, вероятно, станут первой страной, которой удастся создать реально функционирующий противоракетный щит, а также роботов и нанооружие, благодаря чему люди как воины устареют, кибертехнологию, способную нейтрализовать компьютеры и роботов противоборствующего государства или перехватить контроль над ними, а также спутники, превращающие космическое пространство в область милитаризованных действий. Правда, существует риск, что если, а такое «если» кажется возможным, Соединенные Штаты смогут разместить некоторые элементы этого чудесного оружия или все его компоненты до 2040 года, у их лидеров может возникнуть искушение использовать временное, но огромное технологическое преимущество, чтобы покончить с происходящим долгосрочным стратегическим ослаблением лидерства. Однако, подозреваю, это маловероятно. Даже истеричная атмосфера, сложившаяся в начале 1950-х годов в Соединенных Штатах, не привела к реализации желания, имевшегося у многих людей, ударить по Советскому Союзу до того, как он сможет создать свой ядерный арсенал. Реальный риск, по-видимому, не в этом: другие страны, опасающиеся военных прорывов американцев в следующие несколько десятилетий, могут предпочесть вариант удара первыми, чтобы не отстать от лидера еще больше. Такой вид мышления во многом проявил себя в 1914 году, когда Германия решила вступить в войну.

Чтобы в очень неспокойном XXI столетии сохранить мир, потребуются великие государственные личности. На протяжении всей этой книги я утверждал, что великие мужчины и женщины и неумелые головотяпы не играют значительной роли в формировании истории, по крайней мере в той степени, в которой они сами в это верят. Вместо изменения хода истории, предполагал я, самое большее, что эти люди могли сделать, — это ускорить или замедлить более глубинные процессы, определяемые картами, то есть особенностями географии. Даже самые катастрофические решения, вроде войн, которые Юстиниан в Византии или Хосров в Персии начали в период с 530 по 630 год, лишь ускорили коллапс, который уже формировался. Без войн Юстиниана и Хосрова западное социальное развитие, возможно, начало бы восстанавливаться быстрее, но даже с их вмешательством развитие в конечном счете все равно через какое-то время пошло вверх.

Однако после 1945 года лидеры ведущих стран на самом деле получили возможность изменять историю. Хрущев и Кеннеди особенно приблизились к такой возможности в 1962 году. Ядерное оружие не дает нам права совершить фатальную ошибку и не предоставляет нам второго шанса. В прошлом ошибки обычно приводили к деградации и краху, но не вызывали «Прихода ночи». Впервые в истории роль лидеров действительно стала решающей. Мы можем только надеяться на то, что в нашу эпоху, как и в прошлом, мы получим именно те идеи, в которых нуждаемся.

В главе 11 я пришел к выводу, что объяснение того, почему Запад правит, должно строиться на показателях вероятности, а не определенностей; это еще более верно в отношении великой гонки, происходящей в XXI веке. Прямо сейчас шансы на выигрыш, очевидно, у нас не очень велики. В то же время, как мне кажется, если наша эпоха сможет выработать необходимые нам идеи, эти шансы тут же изменятся в пользу сингулярности.