Почёт ли – смерти приговор на Земле?

Нам не выжить в половине – этим вспять,

Не надеть управы возраста опять,

Чтобы думать под личиною красивой.

Заземли тот остановки поворот,

Им ты знаешь, что указывать нетленно

Ты бы смог – над идеальностью у нот

И пройти по обернувшейся заре.

Что почти заставит в душу – проникать

Укрощением в заласканной доселе

Утопичности – быть может ей опять,

Пребывая – в стиль искусного лица.

Всё не может подниматься в мудреца,

Могут люди поднимать свой тлен души,

От того, который роскошью спешит

Отвести внутри – искусственные стены.

Этой волей в неприметной полосе -

Видит Бог – он за свободу порицает,

Но внутри, оставшись в видимой красе -

Заземли свою нетленную природу.

Пой под участью из ветхой былины,

Выдвигая только лучшее – доселе,

Как из близкой расстоянию вины -

Ты не видел этот роскоши – маяк.

Он стоял внутри отмеченной равнины

Между степью и покорной синевой,

Что в предместье утолённого – ревнивой

Стал ты думать об иллюзии – другой.

Ей слагать одну модель – за переливом

От наглядности по видимой росе,

Где стоят твои искусные – на ивах,

Непонятные по стойкости в красе

Обоюдные пощады в цели мира,

Им ты выждал свой нелётный приговор,

И обдумывая новые стропила -

Видел сам искусство в лучшем – на другом.

Философской оболочкой в небо – глядя

Не рискует заземлять тот идеал -

Опустившее на землю – нам от рода,

Обоюдное в искусстве этих драм

Понимание, что совестью не вышло

Утомлять внутри причины – от ума,

Только выждав эволюцию – на пришлом

Ты ведёшь свои системы от добра.

Щедрая ложь метафоры

Не видишь глядя, что сам не свой,

А только машешь внутри рукой,

Смотря на людный проспект игры

По той, что будет твоей бедой.

Ты вышел модой внутри такой,

Что щедрой пищей – смотреть нельзя,

Но этот сыщик – внутри покой,

Что сам он взыщет – твой час родной.

А ты под клювом берёшь родник,

Он новым чудом садится – в миг

На эту чашу щадящей мглы

По роли в нашей – утрате лжи.

Метафор пища сложила яд,

Ей верить нищие умом миры -

Не могут в принципе и этим я

Не сам, так в лирике – ищу тебя.

Ты ходишь около притворной мглы,

За садом – город твой и те мечты,

Что мыл ты в памяти от слёз – другой,

Такой же ревности – под щедрый вой.

Спустилась к правому, идти маня

Твоя история, что нет меня

В том месте пагубном, сложив круги,

А только в радуге – остались письма.

На небе холодно и нет в той тьме

Природы голода в кромешном сне,

Судьбу метафоры ты видел – в ряд,

О той, что пагубе её – не дарят.

Не могут жить с ней – одни шаги,

В той яме – призраки и смерти лица,

А только мысли там – пускают сны

И стелют признаки в ответ весны.

Метафор призма нам – искала суть,

Что верой признан был ответ ума,

Но новый город в ней под ложью – пал,

Он смерть свою, не глядя – отдал.

И живо общество внутри вины,

Метафор тождество струится – вверх,

А белый в множестве уходит сам,

Приятным холодом ответа к лирам.

Ему несмело ты простишь вину,

Ему осталось жить одну войну

И только в призраках сгустилась явь -

Ты видишь мир ему – в беде храня.

За город смысл таких – твой идеал,

Он был не уготован нам и смертью пал,

Что жизнь метафоры струится вдаль,

А ложь из пасти той – щедрее мира.

Спустилось облако, что жизни явь,

Куда – то смотрит нам для слов, увы,

Что сам ты верил бы – внутри отдав

Тот свет от города и смерти явь.

Коронный мир один – рисует сны,

Но верим поздно мы, что все одним

Остались жить его – проблемой в ряд,

В кругу метафоры и вслед ягнят.

Осунулся и стал пером

Где небывалое взлетит кольцо,

Прикинув обоюдный идеал -

Ты зазываешь консерватора в лицо

И сам того не зная – говоришь,

Что чувства нам осунулись – внутри,

Им некогда блуждать на бытие,

А только дух, оставшийся во сне

Напишет сказку мира для ума.

Она – твоя история быть мирным,

Скульптурным символизмом для руки

И некогда её стяжать – в тоске

От небылиц, где забываешь ты меня.

Сложил в перо искусственные дни

И стал писателем для сложного мотива,

Не обращая звёзды – к поколению любви,

Они забыли слово – в теле мира.

Способности уметь тебя понять

Не могут открывать – твою игру,

Ты пишешь от занятия – к тому,

Кто смыслом освещает монолог.

Но долгий свет – заимствует урок,

Он душу понимает для любви,

Ей ты осунулся и больше не творишь

Завистливые почерку харизмы.

Взлетаешь вдаль от новой тетивы,

Уносишь крест от малого разлива

За постоянной ношей видеть берега -

Так близко и отчётливо красиво.

Ты – истины прямая совесть в нас,

Напишешь свой единственный рассказ,

Как долгий монолог в оценке жизни

И стройный счёт в прелюдии ума.

По ожиданию идёт судьбой – вина,

Всё принимая совести личину,

Но гордый мир напишет ей – ответ,

Что просьба видеть даль – не носит свет.

А космос чёрной формы – не забыт,

Он силу слов под сложностью – слагает,

Как русский идеал, увидев вновь,

Ей пропастью бежит и обожает.

В строении любви – ты был не прав,

Что не искал своими чувствами – картину

На той, которой любит не тебя,

А только счастье в личной красоте.

Под сложным оперением слагает -

Там эпопею воли – слаженный поэт,

Он пишет монологи, как ответ

На подлинное тождество длины.

Его отснявшей вечности на нас,

Внутри не означая были правду,

Но рок в искусстве может показать

За этой формой – жизни былину.