Почетный пленник

В стороне аккуратными стопками высились разложенные седла и прочая сбруя. Мальчик нашел свои седельные сумки. Яблок было много — спасибо Быку, — и он угостил своих грозных охранников и Немого. Чернобурочники белозубо улыбались, благодаря его, а Немой только кивнул и одобрительно промычал, кивая на щетку в руке мальчика. Отвязав Тихоню, он отдал поводья мальчику и кивнул в сторону неширокого ручья. Ултер завел Тихоню в воду, разделся и залез туда сам. Плескаясь, он вычистил Тихоню под внимательным, но одобрительным взглядом Немого. Когда он закончил, его кожа покрылась гусиными пупырышками и зуб на зуб не попадал. Возница что-то промычал в сторону охранников, и один из них бросился растирать мальчика жестким полотнищем. Другой заставил выпить из глиняной кружки горячего, с дымком, отвара.

От растираний и горячего отвара мигом стало тепло, и кровь быстрее побежала по жилам. Ултер оделся и вприпрыжку добежал до седельных сумок. Взял три яблока — теперь уже для себя и Тихони.

— Веселитесь? — спросил Хоар, оглядывая полянку. Чернобурочники стояли перед ним навытяжку. — Ладно, отдыхайте. Мы к старосте за стол званы. Надо уважить. Ултер, пойдем!

Ули быстро скормил Тихоне яблоки — и свое заодно — и направился вслед за Хоаром.

— Послушай, Ули. Ты весь день будешь при Хродвиге. О том, что ты сын дана Дорчариан, сельчанам знать незачем. Так что помалкивай и веди себя тихо, понял?

Ултер с готовностью кивнул.

«Рядом с Главой Хранителей — это же столько интересного можно увидеть! И ведьму эту…»

— Оставить тебя в стороне, на полянке, — Хоар кивнул головой на только что оставленное ими место, — мы не можем. Хотя и надо бы. Как ни крути, ты сын дана и твое место рядом с Хродвигом. Но я повторю: сиди тихо!

Они догнали Хродвига, в сопровождении двух охранников, у самого дома старосты. Следы вчерашнего застолья были уже убраны. Сам дом старосты выложен из дикого камня. На крыше зеленела дерновая кровля. Завтракать сели во дворе. Староста бегал со двора в дом и обратно, подгоняя хозяек. Вскоре стол ломился от закусок.

— Мы просили горячей каши Хранителю и мальчику, — напомнил хозяину дома Хоар.

Тот всплеснул руками, наскоро поклонился и метнулся в дом. В нем что-то загремело, и вскоре показалась раскрасневшаяся жена старосты, неся перед собой горшок, исходящий паром.

Завтракали молча. Мужчины ели быстро, налегая на холодное мясо и брынзу. Хозяин почти ничего не ел, положив перед собой пару вареных яиц. Хранитель склонился над своей тарелкой и ел не спеша, подбирая деревянной ложкой кашу с краев, где она быстрее остывала. Когда Хродвиг закончил есть, он выпрямился и положил ложку на стол черпаком вниз. Все тотчас же перестали жевать и встали. Ули тоже отодвинул тарелку.

— Благодарю за пищу, хозяин. Хозяйке, — он чуть повысил голос, чтобы было слышно в доме, — благодарствуем за кашу. К делу.

Охранники встали из-за стола. Один двинулся к воротам, встав в них, а второй встал в дверном проеме дома, не переступая его границ. Хозяин закрутил головой, нервничая. Сидел он прямо напротив Хродвига, спиной к дому. По правую руку старика сидел мальчик, а по левую — Хоар.

— Кого называют ведьмой и за что? — спросил не Хранитель, а Хоар. Хродвиг крутил в руках кружку с горячим отваром и посматривал сквозь курящийся пар на старосту.

— Так ведь… Эйда косоглазая это… Ночью на кладбище ходила, люди видели!

— Кто видел и что за кладбище? Разве вы не оставляете умерших на высоких деревьях над обрывом? — Хоар покосился на мальчика.

— То для мужчин. Великое Небо, — и староста провел круг по груди, — велит отправлять к себе только мужчин. А женщин на кладбище хороним. Там, — и он дернул подбородком в сторону, противоположную той, где остановились на ночь спутники.

— Кто видел Эйду ночью?

— Так это… Люди говорят… — замялся староста.

— Нам нужны имена. Дело очень серьезное, Эйдир. Ты же староста деревни, должен понимать, — мягко сказал Хоар.

— Ойрла, болтунья, начала. А Эйнишь, на окраине дом у него, подтвердил. Что тоже видел, как та в самую темень шла. Когда люди добрые спят, как Великое Небо и велит…

— Что же они сами не спали такой порой?

— Ойрла, — сплюнул староста, — в каждую щель залезет. Не языком, так глазом. Все усмотрит, все услышит, когда спит — непонятно. А Эйнишь съел что-то, всю ночь животом маялся. Вот и бегал во двор.

— А с чего решили, что она ведьма? — подал голос Хранитель. — И вчерашнего этого… Ойдена приведите.

Староста кивнул, вскочил с места и кинулся в дом. Он остановился перед охранником, который не сдвинулся с места, и крикнул через него:

— Эйднар!

«И как они с этими именами не путаются?» — удивился Ули.

Из дома выбежал мальчишка.

— Дуй за Ойденом! Одна нога здесь… живее! — подтолкнул его в спину староста.

Второй охранник приоткрыл калитку, в которую тут же проскользнул мальчик. Судя по раздавшимся голосам, на улице уже собралось немало народу.

— С чего решили, что та женщина ведьма? — повторил вопрос Хоар.

— Так беда ж у нас! — вскинул руки староста. Даже вскочил из-за стола. — Пастухи пропали. Восемь человек!