Почетный пленник

— Ой-кон… — Голос ее внутри повозки прозвучал глухо и сипло.

— Это к нему ты ходила ночью? — продолжил свой мягкий допрос Хранитель.

Эйду затрясло, но она кивнула:

— Ой-кон хороший… Ой-кон хороший…

Хродвиг кивнул ей:

— Сейчас мы приедем. Остановимся и выйдем. Там будут твои соседи, твои односельчане.

Эйда сжалась.

— Они будут шуметь. Они будут кричать. Но мои люди сильнее, они не позволят сделать тебе больно. Ты понимаешь меня?

Эйда часто-часто и быстро-быстро закивала.

«Так и голова может оторваться», — подумал Ули.

— Когда я буду спрашивать, тебе нужно отвечать, ты понимаешь?

Эйда опять закивала.

— Она не сможет говорить, — сказал Хоар.

— Я вижу, Хоар, — ответил ему Хранитель. — Ты понял, что нужно сделать?

— Найти Ойкона, — кивнул помощник. — Послать Немого?

— Да. Немой кого хочешь отыщет, — подтвердил Хранитель. — Но не посылай его одного.

— Не мало ли охраны останется? — нахмурился Хоар.

— Пустое, — отмахнулся старики. — Про Джогу-Вара что думаешь?

Ведьма вдруг завозилась, услышав про Джогу-Вара, замычала, показывая что-то руками, как будто сворачивая курам шеи. Потом замычала громче, показывая руками то себе в рот, то вперед, в ту сторону, куда они ехали.

— Что? — попытался угадать Хоар. — Джогу-Вара впереди?

Женщина яростно замотала головой, отрицая. Колтуны ее хлестнули по лицу Хоара. Увидев это, она испугалась и забилась в угол. Понять ее было невозможно.

Повозка слегка дернулась и остановилась. Стал слышен ропот толпы. Потом послышалось, как кто-то выдвинул лесенку из-под днища. А затем дверь открылась. Толпа загудела растревоженным ульем. Первым выпрыгнул Хоар. За ним показалась Эйда, и гудение сменилось злым жужжанием.

— Ведьма! — крикнул кто-то.

А потом полоснуло бабьим визгливым воплем:

— Отродье косоглазое!

Эйда в ступоре встала на ступенях, перекрыв выход Хранителю. Хоар рывком сдернул ее с лесенки, убрав за спины чернобурочникам. Заглянув в повозку, он велел Ули шепотом:

— Сиди тихо и носа не высовывай!.. — с этими словами он вытащил ковер и бросил его на ступени. А затем пододвинул край сундука, на котором только что сидел, к выходу.

Хранитель разгладил волосы и взялся за посох крепче. Он показался в дверном проеме повозки — и гул толпы притих. Затем, не спускаясь с лесенки, он присел на приготовленный край сундука. Величественный, на фоне чудесной повозки, с богатым красивым ковром под ногами, но в простой одежде, возвышающийся над людьми, он производил впечатление.

Ули присел на пол и осторожно посмотрел в щель между краем проема и Хродвигом. Прямо из-под мышки Хранителя он смотрел на многоголовую толпу. Все эти люди смотрели на Ули, но не видели его. А он их видел.

Вдруг вперед проскользнула какая-то женщина. Она подбоченилась, посмотрела на односельчан и крикнула:

— Что ж вы ведьму проклятую от честных людей спрятали?

Хродвиг показал посохом на кого-то из толпы. Вперед вышел Эйдир и встал напротив возвышения.

— Кто эта женщина, Эйдир?

— Это Ойрла, Хранитель. — Эйдир глубоко поклонился.

— Ойрла я, Ойрла! — закричала баба из-за спины Эйдира. Ули увидел, как сморщилось лицо старосты. Будто зуб у него внезапно заболел. — А ведьма эта, сука подзаборная, мужа у меня сгноила! Да не у меня одной! Верно, люди? — Она обернулась к односельчанам.

Односельчане, притихшие при виде Хранителя, вновь заволновались.

— А кто ты, Эйдир? — не обращая внимания на женщину, продолжил расспрос Хродвиг.

— Так это… староста я, — удивился тот.

— Так почему, староста, — старик громко пристукнул посохом, — в твоей деревне бабы открывают рот на Суде Хранителя?

«Вот я опять на Суде Хранителей, — подумал Ули. — Третий раз уже. Один раз судили Остаха, другой — меня. Но теперь я прячусь под мышкой у самого́ Хранителя, моего прадедушки. Который судит ведьму. И мне ни капельки не страшно».

Староста не нашел ответа и опустил голову. А Ойрла так и стояла, уперев руки в бока. Но Хранитель сделал движение — и один из чернобурочников приблизился к бабе и ловко заломил ей руки за спину. И потащил за повозку, в место, скрытое от глаз толпы. Люди потрясенно замолчали. В этой тишине послышался свист ремня и тонкий вскрик. Потом еще и еще.

Ули увидел, как люди стали переглядываться и переговариваться. Кое-кто заулыбался. Вскоре звуки прекратились, и женщина, немного встрепанная, снова предстала перед Хранителем. Руки при этом она держала перед собой, а глаза опустила в землю. Хранитель долго смотрел на нее, но женщина так и не подняла глаз. Кивнув, Хродвиг спросил:

— Как зовут тебя, женщина?

— Ойрла я, — негромко ответила та.

— Говори громче, Ойрла, а то некоторые добрые односельчане не слышат тебя, — улыбнулся Хродвиг.

В толпе послышались смешки.

— Правда ли, что ночью видела ты эту женщину? — Хродвиг кивком указал на Эйду.

Допрашиваемая посмотрела на ведьму и сплюнула под ноги.

— Мне снова наказать тебя? — поинтересовался Хродвиг. — Отвечай Суду!

— Нет, господин! — вскричала баба, кланяясь. — Не надо наказывать, господин!..

— Зови меня Хранителем, — оборвал ее старик. — И отвечай: видела ли ты эту женщину?