Почти идеальная семья

И еще в помещении стояла кровать. В дальнем углу под жестяным коробом вентиляции. Кровать без матраса и прочих излишеств, на которой вольготно раскинулся, погруженный в нирвану, грязный и пьяненький бомж.

Лера обернулась, чтобы окликнуть Пашку Горячева, который замешкался сзади, и сообщить, что привел он их куда-то не туда, но в поле ее зрения он не попался, а когда она дернулась, чтобы вернуться в предбанник, дорогу ей преградил медбрат в гавайской рубашке и мятых парусиновых штанах.

Тот самый, который только что изъял у Леры смартфон, пояснив, что его излучение может внести помехи в работу тонкого медицинского оборудования.

Лере сразу надо было сообразить, что прикид раздолбая не вяжется со статусом сотрудника больницы, даже такой захудалой, как эта. Но она торопилась поскорее узнать, что с мужем, и гавайская рубаха ее не смутила.

Медбрат в парусине осклабился и, кривляясь, проговорил:

– Ай-ай-ай, какая досада!.. Как же вы, дама, правы, это действительно не реанимация!

И, развернув ее за плечи, резким ударом ладони в спину втолкнул внутрь.

Сбить Валерию с ног всегда было непросто, она лишь просеменила по инерции вперед, однако равновесие сохранила и на четыре клавиши не шлепнулась. Она тут же метнулась к захлопнувшейся двери, но опоздала, ключ с противным скрипом уже поворачивался в замке.

Лера возмущенно заорала, принявшись охаживать створку кулаком:

– Вы там с ума сошли? Немедленно откройте и выпустите меня! Что вам от меня нужно?!

«Медбрат» весело откликнулся с той стороны:

– А ты покалякай со своим благоверным, он тебе скажет. Если, конечно, очухался. А не очухался, тоже не беда, Фогель подкатит с минуту на минуту, он тебе и объяснит. Шуметь не советую, дело пустое. У них в этом бараке психов держат, так что контингент не удивится, если ты бузу затеешь. Хоть оборись в форточку.

Глумливый голос стих, удаляясь, а Лера медленно обернулась в сторону тела на кровати. С усилием переставляя ставшие непослушными ноги, она подошла ближе. Охнула. Наклонилась. Страшась, нашла пульсирующую жилку на шее.

Лёнька был жив, но так плох и настолько изувечен, что боль полоснула Леру через все сердце от края и до края.

Он лежал в перепачканной кровью, изорванной одежде, прикованный по рукам и ногам четырьмя наручниками к голой раме кровати, и хрипло дышал. Он не пришел в сознание, когда Лера его окликнула и когда легонько потрясла его за плечо, а сильно трясти она побоялась. Больше она ничего не могла сделать, поэтому села на пол рядом со страшным одром и безмолвно завыла.

Вот, значит, как решил разобраться с ними Ефремов. Сволочь. Старая злопамятная сволочь.

Наверное, Лера виновата сама. Наверное, не следовало дергать за усы тигра, но она помнила, она знала, что этого зверя не проймешь жалостью и не соблазнишь денежной компенсацией. По крайней мере, стольких денег, какими можно было бы удивить Ефремова Тоху, у Леры не нашлось бы, даже реши она все распродать вплоть до зубной щетки. Отпустить Лёньку он согласился бы исключительно и только по прихоти, и то, если Лера смогла бы его чем-нибудь поразить. Например, безрассудной удалью камикадзе.

Не вышло. Может быть, она его и поразила, но эффект получился обратный. Лера не психолог, тут ее слабое место. Разве можно выставлять в смешном виде крестного папу в глазах шестерок? Он бандит, всегда был таким, и время его не изменило.

Пашку жалко. Попал под раздачу, хотя вообще ни при чем. С ним сейчас тоже разбираются ефремовские гориллы, если уже не разобрались. Босс никогда не терпел лишних действующих лиц в своих постановках.

Однако как Горячев повелся на какой-то звонок какого-то монтажника?

Так и повелся, что монтажник с переломом, скорее всего, реально существует. Неизвестно только, в этой ли больничке поправляет здоровье или в еще какой. Такие подробности о наемном служащем наниматель знать не обязан.

Вероятно, прежде чем наехать на Леонида, Ефремов наводил о нем справки – окружение и все такое. У Тохи всегда были широкие связи и возможности, а сейчас они могли расшириться еще больше.

Она сидела на голом полу рядом с койкой и гладила Лёнькину руку. Изувеченную, грязную, страшную. Пристегнутую равнодушным металлом наручников к равнодушному металлу кровати. И плакала. Плакала. Слезы все не кончались…

Однако Лера не позволила себе нарыдаться до рвоты. Она велела себе заткнуться и взять себя в руки. Требуется ясность мысли и предельное самообладание, чтобы вытащить Лёньку отсюда и заодно выбраться самой. А потом попробовать что-нибудь сделать для Пашки.

Снова колотиться в дверь смысла не было никакого, она же не младенец и все хорошо понимает. Не знает только, что конкретно на их с Лёнькой счет предусматривает бывший босс, но это детали. Ей нужен хороший план, и с этим следует поторопиться. Потому что шестерка из предбанника сказал, что скоро прибудет Фогель.

Доверенное лицо, не иначе. Управляющий по кадрам. Или специалист по внештатным ситуациям. Да фиг ли разница.