Почти последняя любовь

Июль наливался ягодами, зноем и отпусками. Преподаватели принимали экзамены за столами с вышитыми скатертями и роскошными букетами. Георгий с парнями стояли в холле, не веря, что дошли до финиша. И что у них завтра выпускной. Госэкзамены, консультации, как и сумасшедшая гонка, в прошлом и давно выучена наизусть клятва советского врача. Он учился долгих шесть лет и завтра, стоя за трибуной, вдыхая роскошный запах лилий, в звенящей тишине, он скажет:

...

Получая высокое звание врача и приступая к врачебной деятельности, я торжественно клянусь:

–  Все знания и силы посвятить охране и улучшению здоровья человека, лечению и предупреждению заболеваний, добросовестно трудиться там, где этого требуют интересы общества;

–  Быть всегда готовым оказать медицинскую помощь, внимательно и заботливо относиться к больному, хранить врачебную тайну;

–  Постоянно совершенствовать свои медицинские познания и врачебное мастерство, способствовать своим трудом развитию медицинской науки и практики;

–  Обращаться, если этого требуют интересы больного, за советом к товарищам по профессии и самому никогда не отказывать им в совете и помощи;

–  Беречь и развивать благородные традиции отечественной медицины, во всех своих действиях руководствоваться принципами коммунистической морали;

–  Сознавая опасность, которую представляет собой ядерное оружие для человечества, неустанно бороться за мир, за предотвращение ядерной войны;

–  Всегда помнить о высоком призвании советского врача, об ответственности перед Народом и Советским государством.

Верность этой присяге клянусь пронести через всю свою жизнь.

Уже давно заказан и оплачен ресторан, куплены черный костюм и белая рубашка. Он тогда еще не знал, что белая рубашка будет на нем всегда. Он тогда еще не знал, что выпьет эту клятву до последней буквы. Что будет лечить, задыхаясь от потных тел, в Африке, будет как проклятый уничтожать кишечные инфекции в Индии, бороться с тифом и холерой в Афганистане…

Парни в светлых теннисках стояли у расписания. С сомнением смотрели на лаборатории. Технички выносили скрипучие кафедры и готовили их к покраске. Протирали от паутины портреты светил медицины. Озабоченные абитуриенты носились со школьными учебниками по биологии… Его отвлекли голоса. Мимо бежали девушки, совсем незнакомые, и хохотали. Будущие первокурсницы. Абитуриентки. Все в коротких юбках и модных лакированных туфлях. Из толпы он выделил одну, самую тонкую, с походкой танцовщицы. Не удержался и остановил. Она покраснела и перестала смеяться…

А вечером они уже пили шампанское в гостинице ресторана «Лыбидь» на площади Победы. Заедали шоколадкой «Аленка». Тамара только-только сдала последний экзамен по физике и рассказывала, как все было. А Георгий вспоминал свое поступление и как именно от физики его освободили. В ресторане играла живая музыка, интимно горели красные лампы на столах и пахло совсем новой любовью. Он смотрел на Тамару и просчитывал завтрашний день.

Когда беспечный май ходил гулять по скверу,

Крещатик окал на приезжих, хмуря бровь,

Мы выпивали за надежду и за веру,

И, черт возьми меня, конечно, за любовь.

Д. Кимельфельд

Через день они встретились снова и долго гуляли по Ботаническому саду имени М. М. Гришка. Там уже цвели летние розы, энотера и ирисы цвета капучино. Медово пахли флоксы. Но они видели только свое влечение и зарождающуюся страсть. А когда в девять вечера сад закрылся – искали в серых летних сумерках свои губы и целовались. Практически на ощупь. Тамара чувствовала, как становятся ватными, а потом и вовсе отнимаются ноги. И что этот, первый в жизни поцелуй, отбирает ее разум. Она за ним не успевала. Она отставала и все пыталась его догнать. Но это было, как догнать взлетевший самолет.