Почти последняя любовь

Он болел неделю, а казалось – вечность. Проснувшись ночью в мокрой рубашке, услышала его зов. Ему нужны были силы. Она закрыла глаза и провалилась в медитацию…

И увидела его, стоявшим на вершине горы. Повсюду лежал снег, и воздух поскрипывал на вдохе. Твердые, как мороженое, облака можно было достать, лишь подняв вверх руку. Он молча созерцал мир. И только ветер стоял напротив, так же широко расправив плечи. И только ярко-синее небо смотрело не мигая, в упор.

Одиночные вскрики ястребов нарушали тишину. Суровые горы окружали со всех сторон. Они были его братья. Они наблюдали жизнь тысячи лет.

Он был безумно красив. Солнце, подперев руками голову, любовалось им.

И весь мир принадлежал ему. И весь мир был у него внутри. Падали звезды, с опозданием в сто лет, белые лепестки снега водили хоровод. И повсюду пахло раем…

…Она сделала глубокий вдох и открыла глаза. Она знала, что вдохнула в него здоровье…

…А потом стали сниться странные сны… Она просыпалась и продолжала по ним двигаться. И уже было непонятно, где заканчивается явь…

Приснился бы! Хоть мельком, в кои-то раз…

Как странно явь господствует над нами,

Что снятся нам обидевшие нас

И никогда – обиженные нами.

Из гордости… не снятся нам они…

Чтоб нашего смущения не видеть…

А может быть, чтоб, боже сохрани,

Нас в этих снах случайно не обидеть!

Ирина Снегова

…В дверь постучали. «Меня нет», – решила она и выключила свет.

Постучали еще. Громче. Она встала и распахнула дверь. На пороге стояли сны… Разные… Один был детский, в панамке, второй что-то доставал из кармана и ел, а третий – стоял спиной. Спина была раздавшаяся от плаванья и очень знакомая.

– Ну так мы войдем? – спросили сны.

– Нет. Только Он…

…Этот сон она выбрала, заказала, создала сама. Еще в сентябре… Она его даже задувала в шарик вместе с Воздухом.

Острова… Доминикана… Он только вышел из воды. Время осталось в песочных часах. Их давно никто не переворачивал. На белом песке разлеглись бусы. Она их сняла вместе с купальником. Мокрые волосы пыталось высушить солнце. Безуспешно. Он снова понес ее в воду…

…Луна только что искупалась и, умытая, поднялась вверх. Они шли вдоль пляжа и слушали Карибское море. Он целовал ее соленое плечо, и оно становилось сладким. Куба по-соседски махала рукой. Огромные пальмы казались чудовищами. Красные деревья ночью были просто деревьями. А где-то, далеко в океане, киты-горбачи готовились в путь…

… Кто-то больно тряс за плечо.

– Вставай, – сказали сны. – Закрой за нами дверь.

Острова так и остались только снами…

И она стала завидовать Тамаре, о которой он когда-то нехотя рассказал…

1974 год. Лето. Крым

В чем отказала я тебе, скажи?

Ты целовать просил —

я целовала.

Ты лгать просил, —

как помнишь, и во лжи

ни разу я тебе не отказала.

Всегда была такая, как хотел:

хотел – смеялась,

а хотел – молчала…

Но гибкости душевной есть предел,

Как есть конец у каждого начала.

Меня одну во всех грехах виня,

Все обсудив и все обдумав трезво,

Желаешь ты, чтоб не было меня…

Не беспокойся – я уже исчезла.

В. Тушнова

В аудитории пахло краской и приторными цветами липы. В распахнутых окнах гуляло летнее, ушедшее на каникулы, солнце и полная свобода. Купались в пыли воробьи без талии, висели божьи коровки на широких кленовых листах. Стройные, похудевшие ласточки летали головой вниз. Потом строились на проводах.