Почти цивилизованный Восток

А Эдвин снова что-то творил, что-то невообразимо сложное, похожее на хрупкую арку из зеленого света. Смотреть на нее было больно, и Чарльз отвернулся.

Вдохнул.

И с трудом выдохнул.

Он не некромант, но этот запах… смерть всегда пахнет по-особому. А еще чувство такое, будто он снова на том треклятом острове.

Безнадежность.

Тоска.

Следом накатило желание перерезать глотку. Себе? Можно и себе. Но остальным тоже. Эдвин мучается… к чему? Жизнь – это боль, а боль…

Боль пришла изнутри, полыхнула синим пламенем, сметая наваждение. И Чарльз потряс головой:

– Здесь…

– Ловушка, – спокойно отозвался Орвуд, сминая что-то темное, рваное и отвратительное даже с виду. – Весьма любопытная. Побудь там. Надо… поглядеть. И дверь прикрой.

Чарльз не стал спорить.

Прикрыл.

И подошел к Эдвину.

– Что с ним?

– Пока не пойму. С виду повреждений нет, разве что на голове ссадина, но это мелочь.

– Может, череп проломили?

– Обижаешь. Я все-таки кое-что в целительстве смыслю. Кожу порвали, и все. Скорее похоже на отравление, но чем? Сиу… ты выкупил мальчишку?

– Да.

– Хорошо. Я с ним поговорю.

– Только аккуратно. Все-таки ребенок.

– Если все так, как я думаю, то на совести этого ребенка многие жизни.

– На совести тех, кто пользовался этим ребенком. Но… да, надо будет, чтобы ты глянул.

Говорить стало не о чем.

А вот тип на полу умирать перестал.

– Они… разговаривали, – сообщил Чарльз. – О том, что какой-то сыщик получил приглашение. Были недовольны. Но вот… настолько ли? Если подозревали, то почему пригласили меня вступить?

– Пригласили? – Эдвин подобрался. – Интересно… очень интересно. Позже поговорим.

Глава 40. Еще не последняя, но почти завершающая

Орвуд вернулся.

Злой.

От него тянуло темной мертвой Силой.

– Не приближайся. – Эдвин встал. – Пожалуйста.

Зеленое марево, висевшее над раненым, отозвалось на близость некроманта яркими вспышками. А после и вовсе побледнело, почти рассеялось.

– Извини. – Бертрам попятился. – Там убивали.

Он потер лицо.

– Тела?

– Трое. Женщина. Двое мужчин. Женщина, насколько я понял, та, что продала Эву. Лицо изуродовано. Мужчины, думаю, просто помощники. Но… там убивали не их. Не только их, если точнее. И не просто убивали. Жертвоприношения.

Орвуд выдохнул.

– Сейчас… Я собрал что смог. Алтарь. Старый. И пользовались им не один год. Прикладная, чтоб ее, некромантия. Сила слегка… опьяняет, но пройдет. Это ненадолго.

Он отступил к стене, оперся на нее, а потом просто осел на пол, где и сидел несколько минут.

– Некромантия бывает разной. Я… урожденный некромант. Сродство к Силе и все такое… и ограничения. С детства ограничения. На самом деле нас окружает смерть. И болезнь. И муки. Помню, как-то кучера лошадь лягнула. В грудь. И я ощутил его боль. Мне она казалась такой… такой желанной. Я забрал ее. А потом, когда он умер, я и Силу забрал. И испугался еще, помню. Отец позже объяснил. Так вот, мне не нужны ритуалы. Не нужно мучить жертву, чтобы получить Силу.

– А там?

– Отец говорит, что искусство смерти влечет людей. Им кажется, познав его, они научатся эту смерть откладывать.

– Вечная жизнь?

– Именно. И тогда, еще в Старом Свете, проводились опыты. Оказалось, что любой Дар можно приспособить, хотя, конечно, созданный некромант всегда будет слабее урожденного. Ему как раз нужны и ритуалы, и… остальное.

Смерть.

Убийство.

– А еще он сказал, что весьма часто они сходили с ума. И Сила… отец учил меня контролировать что Силу, что желания. А это… сродни опиуму. Или виски. И те, кто прикасаются раз за разом к чужой боли, становятся зависимы от нее. Там… пахнет болью. И смертью.

– Я могу войти? – Просто сидеть было невыносимо.

– Сейчас да. Если хочешь. Ловушек нет, Силу я тоже подчистил. Только там все равно неприятно находиться.

Да неужели? В месте, где пытали и убивали людей?

Чарльз толкнул дверь. И светляка еще одного создал.

Узкий коридор.

И снова дверь. За ней – пещера… нет, подвал. Возможно, когда-то это было именно пещерой, с высокими сводами, с округлым потолком, и уже после люди доработали ее под собственные нужды. Они спрятали стены за кирпичной кладкой. Украсили ее железными крюками. Поставили факелы.

И чаши.

Чарльз посадил светляка в ближайшую, и масло в ней вспыхнуло. И в следующей тоже. Чаш была дюжина. Совпадение?

Вряд ли.

Рядом с каждой на полу выбит знак. Мастерок… книга… ружье? Змея. Символы что-то да значат. Чарльз прошелся, пытаясь запомнить каждый.

И остановился у алтаря.

Или это… нет, все-таки алтарь. Темный камень, слегка отесанный с боков. Неровный. Ноздреватый. И рука скользит по его поверхности. От прикосновения остается неприятное чувство, будто Чарльз ненароком дотронулся до чего-то на редкость… омерзительного?

Руку он убрал.

И обошел алтарь. На нем нет ни символов, ни знаков. А вот цепи имеются. Снизу. Сверху.

И выдолбленные в камне канавки.

И здесь действительно убивали. Чарльз снова поймал уже знакомое чувство безысходности, правда слабое. Даже не само чувство, скорее эхо его.

И тоска.

Страх.

Много всего.

Он отступил от алтаря.