Почти цивилизованный Восток

– Меня не просят ни о чем таком, что может поставить под удар мою… репутацию. Напротив. Мне помогают.

– Как?

– Думаешь, – она тронула прическу, – это все родители купили? Не всем так повезло, дорогая, появиться на свет в обеспеченной семье. У меня семеро сестер и трое братьев. Дохода со старого поместья на всех не хватает. И живем-то впроголодь, а уж чтобы в свет выйти – и говорить нечего. Но вдруг нашлась одна пожилая и очень достойная дама, которой я настолько глянулась, что она взяла меня под опеку. И если все будет хорошо… – Мелани наклонилась ближе: – А все обязательно будет хорошо, иначе я тебя сама придушу! Так вот, еще сезон в свете, и мне найдут мужа. Достойного состоятельного мужа.

Она вновь откинулась на спинку кресла.

– Я и без мужа как-нибудь…

– Ну да, тебе он без надобности. Но может, что-то другое? Репутация? Чудесная репутация, которой дорожат все леди? Иначе мало ли что может произойти. Несчастные случаи – они такие… несчастные. Возможно, ты слышала – прошлой зимой Николетта Эберли подошла слишком близко к камину. Платье вспыхнуло моментально! Ее пытались спасти, но увы… А вот Лидия Найтли простудилась. И сгорела так быстро, что целители ничего не смогли поделать. Но ты не бойся. Я просто так рассказываю.

Это не страх.

Это благоразумие.

– Хорошо. – Эва сглотнула. Все-таки взгляд у Мелани холодный.

Страшный.

– Я вечером, – сказала она. – Когда отец уедет, а то вдруг… почувствует.

– Правильно. Леди пристала осторожность. – Мелани вновь улыбнулась. – Не волнуйся, никто не заставит тебя следить за отцом.

– А за кем?

– Ты ведь имела честь познакомиться с молодой леди Диксон? Более того, можно сказать, ты ей обязана…

Эва осторожно кивнула.

– Напиши ей письмо. Постарайся понравиться. Поплачься, как тебе плохо и страшно. Подружись. Вряд ли это будет сложно, все-таки ей здесь одиноко.

– Леди Диксон? Милисенте Диксон?

– Именно. Скоро она получит одно… интересное предложение. – Мелани откинулась в кресле. – Так вот, ты должна сделать так, чтобы эта самая леди Диксон без тебя и чихнуть не могла.

Это будет сложно.

Но Эва кивнула.

– Вот и умничка, – обрадовалась Мелани. – Я так и скажу, что ты большая-пребольшая умничка…

Эва снова кивнула.

– Главное, не забудь… и ничего не бойся. Так, я читала, что тебя тоже представят императору?

– Это благодаря брату. Наверное.

– Да, да… Неважно, главное, не упусти момента.

Мелани поднялась.

– Все, мне пора.

К отцу Эва пойти не решилась. Почему-то подумалось, что он разозлится. Очень сильно разозлится. Пусть даже не на Эву, но… все равно страшно.

А вот Берт – дело другое.

И он выслушал. Внимательно так. И не стал ругать. И говорить, что Эва сама во всем виновата, тоже не стал. Лишь попросил:

– Покажи.

Эва протянула руку, которая почему-то дрожала.

– Ничего не ощущаю. Спящий артефакт? Скорее всего. – Это он вслух рассуждал. И касаться кольца не рискнул. – Все…

– Плохо?

– Нехорошо, скорее… Я должен рассказать Диксону.

Эва кивнула, с трудом сдерживая слезы. Она ведь и вправду надеялась, что все закончено. А тут вот…

– А мне что делать?

– То, что ты обещала. – Берт ободряюще улыбнулся. – В конце концов, думаю, не будет ничего плохого, если вы с Милисентой подружитесь. Она заодно и присмотрит за тобой.

Раньше Эва всенепременно обиделась бы. Она и сама за собой присмотреть способна. Но это раньше. А теперь кивнула.

И сказала:

– Она…

– Будет в курсе.

– А если…

– Если от тебя захотят чего-то еще, просто скажи. – Он стал серьезнее. – Эва, это важно. Если вдруг ты почувствуешь что-то неладное или увидишь кого-то, кто покажется тебе знакомым… Или просто что примерещится – скажи. Не отговаривай себя, что это ерунда, пустяк.

– Х-хорошо.

– Мы справимся, – заверил брат. – Вот увидишь, мы с ними справимся.

Глава 43, где один джентльмен заглядывает в темный-темный подвал

За дверью было пыльно.

Темно.

И вонюче. Характерный запах земли, камня и застарелой тайны обволакивал Эдди, манил, уговаривал сделать еще один шаг.

Или два.

Три.

Что толку держаться порога? Что можно увидеть в кромешной тьме, если ты не рискуешь заглянуть в эту самую тьму? То-то и оно.

– Здесь как-то… – Бартон за спиной поежился.

– Стой. – Эдди и сам попятился. Потом хмыкнул и сказал: – А отправь-ка кого-нибудь в мою комнату. Там сумка имеется. Пусть принесут.

Тьма шелестела, катая эхо накопленных звуков. Чьи-то шаги. Осторожные. Крадущиеся. Вздох. Смех, который тает где-то там, в глубинах подземелья. Младенческий лепет.

И время рассыпается.

Время почти исчезает.

И ждать приходится почти бесконечность. А мог бы заранее насчет веревки подумать. Но вот сумку принесли. Эдди услышал шаги на той стороне. Странно, порог сейчас виделся ему границей, что разделяет мир на две части. И близость живого человека будоражила того, кто скрывался во тьме.

– Веревку можно было на кухне найти, – проворчал Бартон, но как-то без энтузиазма.

– Не такую. – Эдди вытащил свою, проверенную, сплетенную из конопляных волокон, конских волос и кое-каких трав. Вымоченную в зелье и бычьей моче. Заговоренную.

Прочную.