Почти цивилизованный Восток

Подслушивать нехорошо. И кажется, этот Джеральд тоже так подумал, если тут же защитную стену поставил. Ну и ладно, если что важное, то матушка все одно расскажет.

Мальчишка-сиу сидел на полу перед столиком, на котором выстроился ряд блюд под серебряными крышками. Крышки сияли. Из-под них тянуло съестным. И Эдди поднял ближайшую.

Хмыкнул.

Жареная оленина, посыпанная черным кунжутом. И соус.

– Давай, налетай. – Он поманил сиу. – Тебе тоже поесть надо, а то непонятно, в чем душа держится.

– У сиу нет души. – Мальчишка не шелохнулся.

– И кто тебе такую дурость сказал?

Молчание.

– Иди сюда, – строже повторил Эдди. – Мне недосуг с тобой нянькаться. А еды тут на двоих хватит. На-ка вот. Пользоваться умеешь?

Вилку сиу держал аккуратно. А вот Эдди вилки не досталось. Но когда его такая малость останавливала? Особенно когда есть хочется до одури.

Он и ел.

Эту самую оленину, что оказалась несколько пережаренной. Потом паштет с клюквенным соусом. И что-то белое, густое, пахнущее грибами и сыром. Мальчишка тоже наворачивал вовсю. Сперва дичился, стараясь сидеть так, чтобы дотянуться до него было сложно. И застывал, стоило Эдди пошевелиться. И жевать почти не жевал, заглатывая еду кусками.

Вот же… Кто так с детьми обращается?

Но ничего. Постепенно голод взял свое. Наевшись, сиу тихонько икнул.

И сказал:

– Господину передали записку.

И снова этот изучающий взгляд. С чего бы? А, видимо, записку велели отдать сразу. А он протянул. И теперь ждет наказания?

Пусть себе ждет.

Эдди вытер пальцы о рубашку, которую и без того вряд ли спасет прачечная. И записку прочитал.

Хмыкнул.

Что ж, почему бы и нет.

– Так. – Он поглядел на сиу, который вновь прикидывался неживым. – Я сейчас уйду. А ты сходи помойся. С одеждой… скажу, чтоб принесли чего. И отдыхай. Из номера не выходи. Ясно?

– Да, господин.

Вот и ладно. Только сперва Эдди самому надо себя в порядок привести.

Или нет?

Он перечитал записку еще раз. Может, успеется? Нет, нехорошо заставлять леди ждать. Да и интересно.

Глава 34, в которой речь идет о семье, силе и камушках

Проснулась я поздно, и снова – от голода. Да когда же это закончится-то? И главное, что делать, если… если не закончится?

Я зевнула.

Почесала спину, толкнула Чарли, который нагло дрых, развалившись на половину кровати. Причем именно на мою половину. Еще и одеяло отобрал, а в особняке, пусть даже и лето на улице, не сказать чтобы жарко.

– Что? – Чарли приоткрыл глаз.

– Вставать пора. – Я подавила зевок. – А то маменька твоя совсем обеспокоится…

Ей ведь наверняка доложили.

И о том, что явились мы на рассвете.

И о платье ужасающей красоты, которое я оставила где-то там, за порогом спальни. И неохота думать, о чем еще. Пусть себе.

– Не встану. – Чарли попытался отнять у меня одеяло. – Граф я или как? Имею право поспать.

– Я есть хочу, – пожаловалась я и одеяло не отдала. – А без тебя меня кормить откажутся. Попытаются.

– И Эдвин должен заглянуть… – промычал Чарли в подушку.

– А это что за… человек?

Все-таки надо вспоминать, как ведут себя приличные леди.

– Да так, один… Я вас познакомлю.

Я пожала плечами.

И встала-таки.

Потянулась, чувствуя, как пришла в движение Сила. И какая-то она… не такая, что ли? То есть огонь был – огонь и остался, но… другой.

А в чем другой?

– Ты мне, к слову, преподавателя обещал, – напомнила я, пытаясь этот самый огонь унять. Свернуть шариком и спрятать внутри себя.

А он все не сворачивался.

Твою ж мать.

– Чарли! – Голос дрогнул.

Категорически не сворачивался. Наоборот, его становилось больше. И больше. И…

– Прости. Я замотался. Я…

– Чарли, если ты сейчас не встанешь, то я спалю это комнату к чертям собачьим. – Я старалась говорить ровно и спокойно. – Впрочем, даже если встанешь, то не факт, что не спалю… оно не слушается!

Вот теперь он вскочил моментально.

– Спокойно!

– Я спокойна… я так спокойна…

– Шоколадку хочешь?

– Что?!

Я ему тут катастрофу устраиваю, а он с шоколадкой своей.

– Хочу!

– Тогда давай меняться. Ты мне Силу, а я тебе шоколадку.

– У тебя ее нет.

– Силы?

– Шоколадки! – Я смотрела на кончики пальцев, на которых вспыхивали огоньки. Яркие такие. Вспыхивали и вытягивались вверх, словно прорастающие одуванчики на тонких ножках. И отрывались. И… – Чарли!

– Вдох. И выдох. Ты хозяйка своей Силы.

– Я ей это тоже говорю!

– Не говори, а думай. О шоколадке. О вкусной сладкой шоколадке…

Огонек, добравшись до потолка, растекся по нему мерцающим пятном. Я сглотнула. А пятно впиталось в штукатурку и… надолго ли защиты хватит?

Так, он прав.

Не паниковать. Но если не получается не паниковать?! Я ведь не по своему хотению, я…

– Если я большой шарик сверну, удержишь? – Я сложила пальцы вместе, сминая тонкие нити. Так проще. Смять и… смотать. Вот так, плотненько, как клубок. Вспомнилось, как мама училась вязанию. Пыталась. И я пыталась. Выходило у нас одинаково плохо, но у матушки хватило упрямства домучить тот уродливый шарф, который Эдди честно относил две зимы. Потом потерял.