Почти всё о зомби

– Пошли, выпьем, – сказал он Рыжему и, не дождавшись ответа, скрылся в направлении харчевни.

Параграф 26. Авангард и арьергард.

Если у вас нет другой возможности, кроме как вступить в открытую схватку с шатунами (см. параграф 23), лучше действовать не в одиночку, а сообща (см. параграф 22). Будьте мобильней, не останавливаясь на достигнутом, поскольку даже самый роскошный гипермаркет однажды превратится в руины. Найдите симбионтов, группу надёжных соратников из нескольких крепких человек. Действуя в мобильной группе, можно успешно противодействовать атакам упырей, пополнять запасы продовольствия, арсенал оружия и боеснарядов. Отныне это – ваш авангард. Найдите ампутантов, способных отвлечь внимание зомби от преданных симбионтов. Это – ваш арьергард. Помните, что ампутантов, способных помочь вам в арьергарде, также можно сделать из симбионтов, если последние откажутся быть в авангарде. В этом вам помогут орудия, упомянутые в параграфе 25.

Минувший день прошёл для Кинского как нельзя более познавательно и насыщенно. Начать с того, что после бойни и беспощадного распила зомби-шлюх, его повысили в звании от простого рядового наёмника до командира боевого расчёта, состоявшего из двух пьяных в дребадан молодых бойцов. По заверению капитана Крылова, это и был его минометный расчёт, однако самого миномёта в тот день Антон так и не увидел. Бойцы заикались, мычали что-то нечленораздельное, упорно отказываясь признаваться, куда пропал миномёт со всем снаряжением, и Кинский в итоге послал их к чёрту. Заглянув на оружейный склад, он обменял свой единственный трофей, пятерню зомби-изгоя на пять магазинов для карабина, как и было обещано алчным капитаном.

– Это ты там устроил резню бензопилой? – ухмыляясь, спросил у него кладовщик, грузный горбатый мужлан, от которого, так же, как и от молодых распущенных бойцов, разило спиртным. – Все о тебе только и говорят: что за новый псих появился? Не обижайся, в нашем достославном Кербере все психи. И я псих, и Крылов псих…

– И комендант ваш тоже псих? – съязвил Кинский.

– Да ты что! – кладовщик испуганно огляделся по сторонам. – Тихо ты! Наш комендант самый лучший, добрый и справедливый. Он нам как отец родной, так что прояви уважение, кретин!

– Ну я-то что, я ничего, – миролюбиво ответил Кинский, забирая боеприпасы, и добавил, понизив голос:

– Слушай, ты тут, наверно, всё и всех знаешь?

– Ну, многих, – гордо ответил кладовщик.

– Не скажешь, что это за бредни ходят насчет коменданта, будто он не пускает в крепость детей? Неужто правда?

Глянув по сторонам, кладовщик так же тихо ответил:

– Так и есть, не пускает.

– И в чём его проблема?

– Не скажу, в чём и проблема ли это вообще, но знаю лишь то, что слышал от других. Как-то к нам заехал цыганский табор, и одна старая цыганка предсказала ему, что его якобы погубит ребёнок. Вот с тех самых пор наш комендант и запретил пускать за ворота крепости детей.

Кладовщик строго посмотрел на изумлённого Кинского и громко пробасил:

– И если хочешь знать моё мнение, он прав! Он мудрый, честный и справедливый вождь нашей коммуны!

Остаток дня Кинский провёл, созерцая опустевший амфитеатр, построенный вокруг овальной арены, которую приводили в порядок после боя несколько уборщиков. Между высоким бетонным парапетом и первыми рядами зрительских мест вдоль всей арены вела грунтовая дорога, по которой вполне мог проехать большой грузовой автомобиль. Этот трек с заметной проделанной от колёс колеёй, вероятно, предназначавшийся для перевозки каких-то грузов на территории амфитеатра, начинался со стороны предбанника, служившего большой, забитой преимущественно грузовым транспортом, парковкой, где теперь стоял и его зомби-кар и, обогнув арену, заканчивался напротив главных ворот, обычно закрытых на внушительный засов в любое время суток.