Почти всё о зомби

– Человеческие кости. Мне кажется, в основном детские. Мы устроились в притоне каннибалов!

– Да уж! – проговорил Эрнст, которого всего передернуло при этих словах. – Не слишком приятное место, ты прав, но всё же мы могли бы перекантоваться здесь хоть несколько дней. Девочка исхудала, выглядит измученной, ей надо передохнуть, набраться сил, отъесться… Кстати, те консервы в погребе случайно не…

– Нам повезло. Продукция со знаком качества, стыренная, скорее всего, с одной из военных продбаз.

– Ну вот и хорошо, – у Эрнста сразу отлегло от сердца. – Надо запастись терпением и взять себя в руки! Потом вернётся Кинский, и мы все вместе снова отправимся в путь на поиски Эльдорадо. Мы ещё повоюем, – Эрнст со смехом похлопал Сильвана по плечу.

Лембоев, заметно повеселев после разговора с Эрнстом, разлил по стаканам холодное пиво и пригласил всех к столу.

Куриный суп одобрили все, затем Рыжий показал несколько фокусов, правда, больше не наряжаясь в клоунский балахон и парик, снова приведя в сумасшедший восторг Лику, которая весь вечер заражала радостным смехом остальных своих спутников. Лишь Эрнст, словно передав приунывшему было Лембоеву собственный недюжинный запас оптимизма и теперь испытывая дефицит этого столь необходимого в сложившихся обстоятельствах витамина, был в каком-то подавленном настроении и помалкивал, раздумывая о чём-то своём. Иногда он улыбался, видя счастливое лицо девочки, которой в кои-то веки было беззаботно и хорошо, но вскоре снова погружался в какие-то неизвестные гнетущие мысли.

На это мало кто обратил внимание за исключением самой малышки, которая по окончании представления подошла к нему и, тронув за плечо, произнесла:

– Тебе что, было неинтересно?

– О нет, крошка, всё было замечательно! – отозвался Эрнст, подмигнув девчушке. – Фокус с картами был вообще отпад.

За соседним столом Рыжий и Лембоев бросили жребий, кому в эту ночь дежурить на смотровой вышке во дворе, и клоун, как ни странно, проиграл. Следовало опасаться не только шатунов, но и мародёров, которые могли заявиться в любой момент, но пулемёт, установленный на вышке, позволял им чувствовать себя в относительной безопасности. Оставалось только быть на стрёме днём и, особенно, ночью.

Лика внимательно посмотрела на Эрнста, задумчиво потягивающего пиво из запасов толстяка, и спросила:

– Ты не знаешь, чем кормят летучих мышей?

– Хм! Скорее всего, насекомыми, какими-нибудь опарышами или дождевыми червями.

– Ну, этого добра сколько хочешь, – просияла Лика.

– А зачем ты спрашиваешь?

– Это секрет, – улыбнулась девочка.

Затем она обняла каждого по очереди и ушла к себе в спальню.

Эрнст чокнулся стаканом пива с Рыжим и сказал:

– Боевая девчонка эта Лика. Лет через десять нас всех за пояс заткнёт.

– Ну да, – пессимистично отозвался клоун, – если к тому времени мы все ещё будем живы. Ты проводил Кинского?

– До моста. Скажи, а что он вообще за тип?

К его удивлению, Григорий смог дать крайне поверхностный ответ:

– Сам толком не знаю. Не хочу пока вешать на него никаких ярлыков, но более безбашенных лиходеев, чем он, я ещё не встречал. А что? Небось снова выкинул что-то в своём репертуаре?

– Нет, мне просто стало интересно. По-моему, девочка от него без ума.

– Ну что ж, бывает, – со вздохом ответил Рыжий, допивая свое пиво и направляясь к смотровой вышке, где ему предстояло провести всю ночь.

Тёплый воздух наполнился ароматом степной полыни, сухого сена, и воцарившуюся было тишину нарушил стрёкот множества цикад. На небе, точно блёстки на лиловом карнавальном одеянии, зажигались первые звёзды, и бледный диск луны выкатился из-за лохматого сиреневого облака, слабо осветив небольшой кусочек сумрачного неба, словно вырвав из него небольшой серебристый лоскут.

Поднявшись на вышку, Рыжий включил прожектор, проводя его лучом из стороны в сторону, но не заметил ничего подозрительного. Пулемёт, стоявший тут же на станке, мог остановить мародёров, но вряд ли это была надёжная защита от вездесущих зомби, которые зачастую удивляли своей сверхъестественной ловкостью, изворотливостью и коварством. Помня об этом, клоун взял с собой один из трёх остро заточенных топоров, висевших раньше в зале харчевни. Спустя час Рыжего начало клонить в сон и на какие-то несколько секунд он как будто отключился, но, встрепенувшись, собрался с силами, призвав всю силу воли, и строго запретил себе даже думать о сне.

Он долго крутил во все стороны прожектором, заманивая на свет множество ночных мотыльков и летучих мышей, когда заметил какое-то движение во дворе хутора. Он увидел, как мимо вышки крадучись, с фонариком прошёл Лембоев, двигаясь в сторону курятника. Приложив палец к носу, Сильван дал Рыжему понять, чтобы тот не шумел, и вскоре исчез в двери невысокой деревянной постройки. Не прошло и минуты, как вдруг раздался его пронзительный крик.