Почтовые открытки

– Я хочу получить эту секретарскую должность, чтобы узнать больше о недвижимости. Я хочу понимать тонкости, быть в курсе имен и идей крупных нью-йоркских инвесторов, видеть, как вы ведете дела.

Он кивнул. Ей были нужны его секреты.

– Но через год я буду готова к повышению. Я очень амбициозна.

– Это я вижу, мисс Суарес. Какой вид недвижимости вас интересует? Жилая? – Все женщины, работавшие в области недвижимости, предпочитали иметь дело с жилыми домами.

– Меня больше интересуют некоторые объекты коммерческой недвижимости – централизованно разработанные, благоустроенные объекты, красиво и гармонично сочетающие отели, торговые молы, гавани для яхт и всевозможные службы. Пространства, включающие водоемы, зеленые насаждения, эспланады, рестораны под открытым небом. Вот почему я подала заявку о приеме на работу именно сюда. Я изучала городскую архитектуру и в восторге от многих ваших проектов. Спайс-Айленд-парк, например. Очаровательно. Эти офисные здания-зиккураты, магазины, построенные вокруг скверов с благоухающими деревьями. Прелестные сады на крышах и балконы в цветах. Все в мягких тонах. Тут всякий захочет работать. Я хорошо знаю архитектора, с которым вы сотрудничаете. Он – мой кузен. Никакому другому «американскому» застройщику не пришло бы в голову пригласить кубинского архитектора.

Она так серьезна, думал он. Серый шелковый костюм, корпус немного склонен вперед, короткие ладони сложены на коленях. Волосы заплетены в косу, которая изящным венчиком уложена вокруг головы. Кожа немного испорчена старыми рубчиками от прыщей – это придавало ей строгий, но интересный вид, который почему-то ассоциировался у него с именем Мерседес.

– Я тоже буду вам полезна, – сказала она. Он в этом не сомневался. – В нашем городе много скрытых кубинских миллионеров. Существуют банки и банкиры, целое сообщество, которое власти Майами игнорируют. Мы в этом замкнутом мире исповедуем свои идеалы и идеи, у нас есть свое телевидение и радио, определенный стиль, образ мыслей, мы по-своему ходим и разговариваем, проводим праздники, торжества и балы, занимаемся благотворительностью, в наших школах учат по программам, не знакомым в вашем мире. Я могу стать вашим мостом в это сообщество. Разумеется, если вы в этом заинтересованы. – Она была так серьезна.

– Нет, – сказал он. – На должность секретаря мы вас не возьмем. Но я как раз вспомнил, что ищу человека на должность директора по межкультурным проектам маркетинга и застройки. Может быть, подадите заявку на эту должность?

Когда она улыбнулась, он, увидев белоснежное сияние ее острых зубов и блеснувший в глубине рта один золотой, понял, что заимел собственного пирата.

33 Рука Обрегона [83]

Засиженное мухами зеркало в студии висело над раковиной. Он смотрелся в него только во время бритья и сквозь многомесячные мыльные пятна и слой пыли уныло созерцал свое лицо до поездки с Беном в Мехико, поездки, предпринятой без какой-либо собственной цели, а только для того, чтобы таскать его на себе, когда он, вдрызг пьяный, падал на улице. Так плохо с ним еще никогда не было.

Они вернулись через две недели. Он помог Бену, дрожавшему и обезмолвевшему, войти в большой дом через кухонную дверь, проводил мимо посудомоечной машины, разделочного стола, свисающих с веревки стручков перца чили и связок чеснока, пучков трав вниз головками и висящего на мощном кованом крюке, как боксерская груша, испанского окорока, покрытого зеленой патиной плесени.

Кухарка стояла перед широко открытым холодильником, в котором виднелись мясо, банки вест-индского перечного соуса, французской горчицы, ниццких оливок, каперсов, кедровых орешков, орехового масла, квартовые бутылки молока и сливок, полупустые бутылки белого вина, сыры в восковой оболочке, салаты эндивий и цикорий, коричневые перцы, крупный черный виноград, куриные грудки.

– Пиано, – тихо прошелестел Бен. Голос дрогнул и распался. – Пиано. – Глядя мимо него, Лоял видел гостиную, а в ней – картину, похожую на кровь на стене.

– Он говорит, чтобы теперь вы уходил, – пояснила Лоялу повариха. – Мисус хочет, чтобы вы уходил. Хочет вы – покинуть. Они оба хотят, чтобы вы уходить.

– Пиано.

* * *

Войдя в приютившую его студию, Лоял увидел, что Вернита, биолог по медузам, приказала произвести радикальные перемены. Все было смыто, словно здесь пронесся суровый экваториальный шторм. Стены ослепительно побелены, напольную плитку отскребли, вымыли и натерли воском так, что она отражала все, как красная вода. В сиянии алюминиевого чайника, отверстие которого напоминало губки херувима, он усмотрел послание. Книги и журналы строго перпендикулярно расставлены на полках без единой пылинки, постельное белье с кровати снято, оконные стекла такие чистые, что казалось, будто их нет. Он медленно повернулся. Занавеска колыхнулась, за ней пустая раковина зияла в ожидании свежей струи воды, смеситель сверкал на свету.