Под Андреевским и Красным флагом. Русский флот в Первой мировой войне, Февральской и Октябрьской революциях. 1914–1918 гг.

При описании обороны Зимнего упоминаются «ударники Пятигорского полка». В русской армии был 151-й Пятигорский пехотный полк, входивший в состав 38-й пехотной дивизии. В ней был сформирован ударный батальон, хорошо проявивший себя в июньском наступлении под Ригой. Возможно, что одна из рот этого батальона, состоящая из солдат Пятигорского полка, днем 25 октября (7 ноября) защищала дворец. При описании самого штурма ударники уже не упоминаются, очевидно, они покинули Зимний. Если ударники действительно находились во дворце, то это была единственная воинская часть в радиусе нескольких километров от Зимнего, имевшая серьезный боевой опыт.

Уровень боевой подготовки юнкеров – защитников дворца был невысоким. Курс пехотной школы прапорщиков длился 4 месяца, курс артиллерийского училища и инженерной школы – 6 месяцев. Юнкера 2-й Ораниенбаумской школы успели проучиться в ней менее полутора месяцев, 2-й Петергофской – менее месяца, Школы прапорщиков Северного фронта – чуть больше 2 месяцев. На их фоне юнкера Школы прапорщиков инженерных войск смотрелись ветеранами – они проучились более 3 месяцев. Артиллеристы-михайловцы старшего курса отучились 4 месяца, а младшего – два с небольшим.

Подавляющее большинство участников Октябрьского вооруженного восстания не имели боевого опыта. Красногвардейцы учили ружейные приемы и немного обучались штыковому бою, но почти никто из них не стрелял из своих винтовок. Большинство солдат Петроградского гарнизона составляли новобранцы, проходившие первоначальную подготовку. Как ни странно, лучше всех владели винтовкой матросы, поскольку они проходили соответствующее обучение в начале службы, а те, что были присланы в Петроград из Гельсингфорса, принадлежали к так называемым боевым взводам, сформированным на крупных кораблях флота еще до Февральской революции для подавления возможных беспорядков на берегу. Понятно, что моряки этих «боевых взводов» успели повторить азы сухопутной боевой подготовки. Сравнительно хорошая обученность моряков боевым приемам пехоты была одним из факторов, которые сделали их важной ударной силой Октябрьского восстания.

Человек, не имевший реального боевого опыта, мог воспринять любую перестрелку, тем более артиллерийский огонь, как серьезный бой, тогда как на фронтовика они не произвели бы серьезного впечатления. Впоследствии многие участники революции оказались на фронтах Гражданской войны, где приобрели полноценный боевой опыт, увидели настоящий бой. Но переживания, связанные с событиями октября 1917 г., уже закрепились в памяти. Это приводило к значительному преувеличению и числа жертв и разрушений, и вообще интенсивности боев в Петрограде и его окрестностях 25–29 октября (7–11 ноября) 1917 г. Действительно, слушатели посмеялись бы, если участник штурма Перекопа, рассказывая у костра своим боевым товарищам о штурме Зимнего, утверждал бы, что при этом никто не погиб. Между тем дело было именно так.

С другой стороны, люди штатские, пожилые, интеллигентные, особенно женщины, могли воспринимать разгоряченных перестрелкой, опасностью, революционной атмосферой моряков как пьяных и разнузданных, чему есть немало примеров в мемуарах и дневниках. Пережитый «интеллигентной публикой» страх позднее выплескивался на страницы воспоминаний. Читателю, далекому от России и от 1917 г., приходилось объяснять, чего именно испугался мемуарист. И память услужливо преувеличивала опасности и невзгоды, действительные или мнимые, которым он подвергался.

Около 6 часов вечера Зимний дворец покинули юнкера Михайловского артиллерийского училища и увезли с собой четыре трехдюймовые пушки. Восставшие хотели отобрать их на Миллионной улице, вступили с юнкерами в спор и уговорили оставить две пушки под честное слово вернуть их в училище утром. Слово свое солдаты-павловцы сдержали.

Время от времени вокруг дворца вспыхивала и затухала ружейная перестрелка.