Под часами

— Что это? — недоуменно прошептала она — А…эти! — Оторвалась от своих мыслей Маша, — Это ПМЖ…— легко обронила она — Что? — Надежда Петровна повернулась к ней — ПМЖ, ПМЖ…— и видя недоуменный взгляд приятельницы, разъяснила: На постоянное место жительства уезжают… эммигранты… бегут… сволочь всякая… евреи в основном…— Маша смотрела на них, и ее смутное воспоминание обретало свой адрес и форму… это была война… и они пытались попасть на уходивший эшелон, потому что сзади уже слышался грохот кононады… и она совсем маленькая девчонка… может быть, это даже не воспоминание, а позднее наслоение на рассказы матери всего виденного в кино и прочитанного в книгах, но это точно, точно оттуда… потный запах от напяленных на себя вещей, выпирающие от напряжения скулы, глаза, переставшие смотреть по сторонам и уставившиеся в одну точку, и еле сдерживаемая нервная лихорадка, сосущий червь под ложечкой и какие-то дурацкие слова "только бы пронесло, только бы пронесло"…— память, память — верная клюка времени… Надежда Петровна напряглась и даже приподнялась на своем кресле, — это была река страшного бегства… она никогда больше не видела такого со времен войны… но они бежали от фашистов, от врага… а эти? Куда и от кого они удирают… с точно такой же тревогой и с молитвой на лицах? — И вдруг страшная мысль оглушила ее: "От нас! От нас ото всех… евреи? Неужели столько евреев? Ну да, все время же твердили: евреи захватили все вокруг, еврейский плен, еврейская мафия… они убегают с Родины, от Родины — на такое может толкнуть только страх и отчаяние… почему? В голове ее стали мелькать эпизоды, слова, собственные воспоминания и ощущения… муж, которого надо было устраивать на работу, выправляя анкету, жалобы, разговоры, инструктаж без свидетелей и бумаги, дотошные кадровики, суды над "тунеядцами", дворники-профессора, самиздат, циркулярные письма с "рекомендациями", и спектакль, их спектакль, построенный на страшных стихах человека, которого так и не смогли обнаружить, который боялся открыть свое имя!

— Она села и закрыла глаза. — Боже мой! Это они бегут от нас! От меня!.. — Маша трясла ее за плечо:

— Что с тобой, Надежда? Пошли! Наш рейс объявили…— Надежда Петровна встала и смотрела вслед последним уходящим за своими телегами беглецам… казалось огромная воронка утягивает их в свою бездонную неизвестность… пошли, пошли… да Надежда, что с тобой — посмотри на часы! Время! Время!

— Да, — повторила Надежда Петровна, — Время! Она вдруг представила себя на месте этих людей, несчастных… Несчастных??? — Она вздрогнула. — А если счастливых? Если они счастливы именно сейчас, в эти минуты, и лица их потому так напряжены, что они боятся в последний миг лишиться этого счастья, упустить его?! От счастья обретения свободы, а не тоски расставания с Родиной?!!! Что тогда? Как тогда жить, если они счастливы, можно ли нам тут оставаться счастливыми? В наше время!" Время, время, время… — стучало у нее в висках…

И она не нашла ответа…

Ильинка — Москва — Нью Джерси — Сент Луис суббота, 16 Июня 2001 г.

Приложение СТИХИ С. СУКИНА

* * *

Когда рвалось и грохотало, Мы знали, где передний край, Из тех ребят осталось мало, Ты их спроси и тоже знай.

Чтобы не спутать ненароком И боль стыдом не растравить, А память ни огнем, ни сроком Никто не в силах истребить.

* * *

Господь, взглянув на землю Дивился чудесам:

— И право: черт не дремлет покуда сплю я сам! О, люди, Бог ли с вами?

Кто научил вас жить? Мне поклоняться в храме, а дьяволу служить!?.

* * *

Грудь в орденах сверкает и искрится, Невидимый невиданный парад Всегда ведет, гордясь собой, убийца Под погребальный перезвон наград.

За каждой бляшкою тела и души И прерванный его стараньем род, А он, как бы безвинный и послушный, Счастливым победителем идет.

Нам всем спасенья нету от расплаты За дерзкую гордыню на виду, За то, что так обмануты солдаты, И легионы мертвые идут.

И злом перенасыщена веками Земля его не в силах сохранить, И недра восстают, снега и камни, Чтоб под собою нас похоронить.

И звездные соседние уклады С оглядкою уверенно начать, Где не посмеют звонкие награды Убийцу беззастенчиво венчать.

* * *

Мы все косили наравне — Кровавое жнивье, И, сидя всей страной в говне, Болели за нее.

Идеи перли из ушей, И бешенной слюной Так долго нас кропил Кощей "Великий и родной"!

* * *

Сколько стоит прямота?

Сколько стоит суета? Целую жизнь.

Сколько стоят лесть и ложь Сколько стоит страха дрожь? Целую жизнь.

Сколько стоит правды звук.

Сколько стоит старый друг? Они не продаются…

* * *

Церковь без креста, Земля без Христа, Не проходит даром Счет открытый карам.

Ложью день налитый, Без веры молитвы, Буйство и растрата, И за все расплата.

* * *

Господи, вразуми, Как жить, Другому не делая больно И чтобы тело было довольно, И чтоб не брать у жизни взаймы.

Чтобы себя не казнить гордыней, Невольно дружбы не преступать, И чтобы детям вовек отныне Обид отцовских не раскопать.