Под черными знаменами

  Володя теперь по вечерам встречался с Дашей, тоже приехавшей на свои гимназические каникулы. Еще год назад, когда он познакомился с нею на свадьбе сестры, четырнадцатилетняя девушка произвела на него сильное впечатления, сейчас же спустя год... Сняв свое форменное гимназическое платье, и облачившись в домашнее выходное, ставшее ей и коротковатым, и тесноватым... она сразу из гимназистки превратилась в юную казачку, у которой вдруг обнаружилась едва заметная год назад грудь, гораздо сильнее стали выделяться бедра, и даже выдавался вперед небольшой животик. Ровесники и подростки постарше сразу заметили все эти превращения, когда Даша с отцом, матерью и младшими братьями пришла в воскресенье в церковь. А вечером, когда она впервые вышла на гульбище, парни стали наперебой приглашать ее прогуляться по станице. Но Даша повела себя с достоинством, отказывая всем... пока не приехал Володя. Они пошли на берег Бухтармы и гуляли до темноты, глядя на уже успокаивающийся, в преддверии встречи с Иртышем, шумный поток горной реки. Володя без умолку рассказывал Даше об Омске, какие фильмы смотрел там в кинематографе, о том, что собирается после окончания корпуса подаваться к Анненкову. На что Даша, обнаружив не по возрасту трезвый подход к жизни, возразила:

  - Володя, мне кажется, вам сначала надо в юнкерское училище поступить и закончить, как ваш шурин Иван Игнатьевич Решетников, а потом уже загадывать как жить. А война к тому времени закончится, я думаю... На войне ведь и убить могут. Вон у соседей наших, Кузнецовых, сын ушел с шурином вашим к этому Анненкову, и что... Убили, даже похоронили не дома, а в братской могиле. Я ведь видела самого Анненкова в прошлом году, он в Усть-Каменогорск приезжал, не понравился он мне... Вы бы не спешили воевать-то...

  Володя, гордый от такого уважительного обращения, в то же время почувствовал какую-то основательную прочность в логичных рассуждениях пятнадцатилетней девушки. Он с некоторым удивлением открыл в ней не только привлекательную внешность. Володя не нашел, что ей возразить, потому, как и сам доподлинно знал, что уже не мало из тех кадетов, сбежавших из корпуса к Анненкову, погибли... Они встречались каждый вечер, и на этот раз "дело" пошло куда быстрее, чем в прошлом году. На втором свидании она стала говорить ему "ты", на третьем он ее поцеловал, на четвертом объятия стали более чем тесные, на пятом его руки проникли ей под платье... У них все происходило, как и подобало в таких случаях в отношениях между юными казаком и казачкой, хоть они оба, благодаря определенной "шлифовки" их мировоззрений в соответствующих учебных заведениях и ощущали себя выше общепринятых станичных норм и правил... но, тем не менее, поступали точно так же, как и их сверстники. Он знал, хоть его этому и никто не учил, до каких пределов можно доходить, чтобы не обидеть девушку, она так же интуитивно, что можно позволить, чтобы не уронить и своего достоинства, и в то же время не оттолкнуть парня. По негласному согласию начиналась вполне естественная любовь, которая не могла остаться незамеченной в станице.

  Мать Даши, рано состарившаяся и безоговорочно признающая главенство в доме властного мужа... тем не менее, здесь проявила самостоятельность и одобрила выбор дочери. Как никак сын атамана, будущий офицер, и собой парень видный. Отец, Егор Иванович, напрямую своего мнения не выказал, но был не в восторге от каждодневных поздних гуляний дочери. Нет, конкретно против Володи он ничего не имел, ему был неприятен его папаша.

  - Хитрый жук Тихон Никитич, все норовит на двух стульях усидеть. Не, я такой политики не приемлю, я прямой...- частенько недовольно бурчал он себе под нос.

  Потому нет-нет, да и поругивал он припозднившуюся дочь. Впрочем, после двух недель каждодневных свиданий их пришлось прервать, и не потому, что влюбленные надоели друг другу, напротив... Дело было в том, что Володя дал слово другу Роману навестить его в Усть-Каменогорске, а кадетское слово, надо было держать, это вопрос чести. Эх, знал бы Володя, что так закрутится у них с Дашей, не обещал бы Роману, а так деваться было некуда. Простившись вечером с девушкой, напоследок нацеловавшись и исследовав ее кружевное белье, Володя утром сел на пароход...