Под деревом зеленым или Меллстокский хор

— А по-моему, нам лучше поехать к нему вместе. Не надо говорить ему, зачем ты явился, и вообще подождем, пока ты ему понравишься, завоюешь его ум через сердце, — ведь так всегда и надо сближаться с людьми. Думаю, мы вот как сделаем: я еду домой в следующую субботу помочь нашим собирать мед. Ты можешь приехать ко мне, перекусишь у нас, попьешь чаю, а уж отец пусть сам догадывается, зачем ты приехал, ты же ему ничего не говори.

— Пусть будет так, дорогая. Но я честно и открыто попрошу у него твоей руки и не стану дожидаться, пока он сам догадается.

Тут влюбленный Дик приблизился к своей милой и хотел поцеловать ее в щеку, но губы его лишь скользнули по пряди волос на затылке — Фэнси вдруг резко отвернулась.

— И я надену хороший костюм и чистый воротничок и начищу ботинки, как в воскресенье. Вот увидишь, какой я буду приличный, а для начала это очень важно.

— Только, Дик, не надевай тот старый жилет, ладно?

— Что ты! Да разве я…

— Я не хотела тебя обидеть, Дик, дорогой, — виновато промолвила Фэнси, испугавшись, что обидела любимого, — твой жилет вовсе не плох, только, по-моему, он хорош для человека женатого, а не для того, кто… (она умолкла и, вся вспыхнув, продолжала) кто еще только ухаживает за девушкой.

— Конечно, я надену самый лучший зимний жилет, на кожаной подкладке, тот, что сшила мама. У него очень красивая подкладка. Да вот еще как-то на днях мне пришлось расстегнуться — чтоб показать одному парню эту самую подкладку, и он сказал, что такую красивую, крепкую подкладку не зазорно поставить на жилет и самому королю.

— Не знаю, право, что мне-то надеть, — сказала Фэнси, словно ей было все равно, как ни одеться, и она только сейчас занялась этим важным вопросом.

— Да то синее платье, что ты надевала на прошлой неделе.

— У него воротник плохо лежит. Нет, его я не надену.

— А мне это все равно.

— Тебе-то конечно.

— Значит, все в порядке. Для тебя ведь главное — как бы мне понравиться? Правда, милая? Я-то наряжаюсь лишь для тебя, это уж верно.

— Ну да, но мне не хочется, чтоб меня опять видели в том же платье.

— Ну конечно, а вдруг какому-нибудь встречному не понравится твой нескладный воротник. А вот влюбленного мужчину, Фэнси, куда меньше интересует, какое впечатление производит он на посторонних женщин.

Трудно сказать, что звучало в словах Дика, — добродушная шутка или мягкий упрек.

— Коли на то пошло, Дик, признаюсь, — отвечала с веселой откровенностью Фэнси, — хоть я и влюблена, мне не хочется, чтобы чужие люди видели меня плохо одетой. Должно быть, мы, женщины, уж так устроены.

— Ты — лучшая из женщин.

— Да, если сделать ударение на слове «женщина», — проговорила Фэнси, наблюдая, как вокруг цветущей мальвы вьются бабочки, — словно досужие женщины вокруг витрины со шляпками.

— Так как же быть с платьем? Почему не надеть то, в котором ты была у нас на вечеринке?

— Оно сидит хорошо, да одна девушка, наша соседка, Бет Тэйлор, сшила себе почти такое же (тот же фасон, хоть материал дрянной и дешевенький), вот почему я и не могу надеть свое. Ах, боюсь, я совсем не смогу поехать.

— Ну, как же так? Поезжай, пожалуйста! — с отчаянием воскликнул Дик. А почему бы не поехать в этом платье?

— Что ты! В этом старье? Пожалуй, если в субботу я надену серое, для воскресенья может сойти и синее. Да, так я и сделаю. А вот капор или шляпку? Что мне больше к лицу?

— По-моему, лучше капор — более спокойно и солидно.

— А чем плоха шляпка? Разве она меня старит?

— Да нет, в шляпке тоже хорошо. Только в ней ты выглядишь уж очень… ты не рассердишься?

— Ничуть, я ведь надену капор.

— …Пожалуй, уж очень кокетливо и легкомысленно — для помолвленной девушки.

Фэнси на минуту задумалась.

— Да, конечно. Но все-таки шляпка лучше. Попросту сказать, шляпка вообще лучше. Да, милый Дик, придется мне все-таки надеть шляпку, сам понимаешь — так надо.

Часть четвертая. Осень

I

За орехами

Дик, нарядившись в «приличный» костюм, ворвался в гостиную к Фэнси, сияя от радости.

Было два часа пополудни в пятницу, как раз накануне того дня, когда Фэнси собиралась навестить отца; в классах шла уборка, и поэтому детей, поскольку они и в субботу не учились, пораньше отпустили домой.

— Фэнси! Как хорошо, что и у тебя свободны эти полдня! Красотка захромала на переднюю ногу, делать мне нечего, вот я и решил устроить себе передышку и зайти за тобой, — идем в лес за орехами.

Фэнси сидела у окна: на коленях у нее лежало синее платье, в руках были ножницы.

— За орехами! Идем. Боюсь только, я еще с часок провожусь тут…

— Да зачем же? Когда-то нам еще удастся провести вместе целых полдня…

— Я хочу надеть это платье, когда буду в воскресенье в Иелбери. А оно, оказывается, так плохо сидит, что надо его переделать. Просила ведь портниху сшить его точно по той выкройке, что я ей дала. А она возьми да сделай все по-своему, и я в этом платье просто уродина.

— Так сколько же ты с ним провозишься? — разочарованно протянул Дик.

— Совсем не долго. Садись, я буду шить и разговаривать с тобой. Присядь, милый.