Под диктовку Альцгеймера

Перед моим чересчур живым воображением словно пронеслись кадры последних секунд жизни Натана Константиновича. Вот он берет из рук Петра синюю бутыль… я напрягла память — точно, химик держал ее чуть пониже горлышка, хотя логичнее было передвинуть пальцы повыше… Затем Петр быстро идет к выходу, буквально вынуждая коллегу, а потом и меня идти перед ним, а профессор остается чуть позади. Видимо, он не сразу потерял сознание, но на помощь позвать уже не мог — парализовало дыхательные мышцы.

А вечером уборщица руками подняла осколки синей бутылочки… Почему она работала без перчаток? Да кто ж ее знает. А может, перчатки были, но острый осколок прорвал их… В любом случае, яда ей досталось совсем немного, возможно, даже меньше, чем мне во время искусственного дыхания. Но ей хватило…

Что мне теперь делать? Найти Петра, задать ему все свои вопросы, и… что дальше? Доказать я ничего не смогу, это я понимала. Химику даже незачем меня убивать. Он может просто отстраниться. И тогда Зою убьют, а мою маму выкинут из отделения. Таких больных не держат в больницах долго, их отправляют домой, где они гниют заживо. Или отправляют в пансионаты, где они умирают за неделю.

Держась за стенку, я доползла до туалета, бросилась в кабинку и нагнулась над унитазом. Меня вырвало сразу, и долго рвало горькой зеленой желчью.

Если я обвиню Петра, он сумеет доказать, что это я сошла с ума. Меня в лучшем случае уволят, а мои дети останутся жить с маньяком, который в любой момент может их уничтожить, если сочтет, что они в чем-то неправы. Детей мне никогда не отыскать. Мариам… она могла мне помочь, но она исчезла… Вдруг ее тоже убил Петр. Но зачем? Я могу понять, зачем он устранил профессора, но чем ему помешала безобидная гадалка?

Шатаясь и всхлипывая, я доползла до раковины и с отвращением увидела в зеркале свое опухшее, перемазанное желчью лицо. Холодная вода немного привела меня в чувство, но я так и не могла решить, что же мне делать дальше. Возвращаться в лабораторию смысла не было, никогда я не была дальше от любых формул, чем теперь. Идти к Петру? Нет, только не сегодня! И я позвонила Зое.

Лишь услышав мой срывающийся голос, она заволновалась и велела приезжать немедленно. Я бросилась к лифту и поехала вниз, надеясь, что мое бегство ускользнет от бдительного взгляда Петра. Почему-то встреча с ним пугала меня сейчас больше всего.

На этот раз такси я поймала сразу, как-то легко, без пробок доехала до Зои, и сразу получила стакан с успокаивающим коктейлем. Затем мы вышли в безлюдный коридорчик между отделениями, украшенный со всех сторон решетками, и я рассказала подруге по несчастью о своих подозрениях. Зоя внимательно выслушала, нахмурилась и, слегка запинаясь, сказала:

— Ты хочешь, чтобы я посоветовала обвинить Петра? А полиция тебе поверит?

— Нет. — отчаянно помотала я головой. — Уверена, что никаких следов на вскрытии не найдут. Все же Петр хороший химик.

— Тогда зачем? Ой, что это я… — Зоя даже отшатнулась. — Да, я поняла, он тебе был как родной. Но ведь ему ты уже не поможешь?

— Но помогать его убийце???

— А если это не он? Если профессор на самом деле умер от инфаркта, и уборщица — ну, от инсульта, к примеру. То, что в один день, это же не доказательство. Она могла услышать о скоропостижной смерти, разволноваться, вот и результат. Она ж тоже была в возрасте.

Не знаю уж, подействовал коктейль из барбитуратов или зоины доводы, но я начала немного приходить в себя.

— И что же мне делать?

— Думаю, то же, что делала до своих подозрений. — предложила Зоя. — Надо спасти твоих детей и… — она слегка замялась. — твою мать. Если меня убьют, о ней некому будет позаботиться.

— Детей мне все равно не отыскать. — выдохнула я.

— Ну почему же? — уже более твердо возразила Зоя. — Я психиатр все же, мы изучали такой тип акцентуации, как у твоего бывшего. Думаю, мы его разъясним. Только… чтобы нормально думать, мне надо своего сталкера сначала найти.

Я лишь уныло покачала головой. Да, Зоя в первую очередь думает о своем спасении. Профессор для нее был совсем чужим, мысли о мести за него в голову не приходят… Но выбора у меня и в самом деле нет.

— Ладно, возвращаемся в отделение. — кивнула я. — Что ты отыскала?

— А ты способна что-то воспринимать? — с тревогой спросила Зоя, вставляя ключ в скважину решетки. — Если нет, ложись спать, я тебе уже койку приготовила.

Но спать я не хотела совершенно. Поэтому мы зашли в кабинетик Зои, она усадила меня на кушетку, села рядом и вывела на телефон статьи о маньяке-невидимке, душившем жертвы буквально на глазах свидетелей и таинственно исчезающим после.

— Как ты думаешь, девушки сами его пускали? — дождавшись, когда я закончу чтение, спросила она.

— Ты же не пускала.

— Да, я вот тоже голову ломаю. — быстро и нервно заговорила она. — Ричард никак не мог получить мои ключи от съемных квартир. Мы уже вместе не работали и не жили. Тогда как? Кто-то из коллег воровал ключи из моих карманов, отдавал бывшему мужу, а потом незаметно клал обратно?