Под диктовку Альцгеймера

— Ладно, войти-то войду, дело несложное. А дальше что? Скрутить урода и передать полиции? Или завалить на месте его же чулком?

— Но… — я осеклась, беспомощно глядя на него. — Это разве поможет? Думаете, в полиции станут разбираться?

— Может, и разберутся. — равнодушно пожал плечами Петр. — Так что, сдаем маньяка?

— Да!

— Нет, мне надо подумать! — крикнули мы одновременно с Зоей и испуганно переглянулись. Почему ты не хочешь? — спросила она одними губами.

— Зоя, это не решит проблему. — вслух ответила я. Она взглянула на Петра, он отвел глаза и резко встал.

— Думать — это сколько вам угодно. А сейчас я отвезу вас в лабораторию. — он помог мне подняться, вернее, просто поднял на ноги и крепко взял под руку. — И попрошу не убегать, не сообщив мне.

Гарик подошел ко мне с другой стороны и пошел сбоку, не отставая ни на шаг. Зоя замыкала шествие. Она довела нас до двери и, дождавшись пока мы вышли в коридор, защелкнула решетку у входа.

На сей раз Гарик поехал со мной в лабораторию. Петр лишь мрачно покосился на него, но возражать не стал. Он довел меня до лаборатории, проследил, чтобы я села возле микроскопа, лично отвел Гарика к столу профессора и с холодной вежливостью попросил не выпускать меня лишний раз из-за стола.

— Эльвира. — Но почти ушел, но вдруг застыл в дверях. — Вы правильно поняли, я в вас заинтересован. Но если вы будете по-прежнему халтурить, мой интерес пропадет.

Бросив эту угрозу, он наконец ушел окончательно. Я раскрыла баночку с клетками эпителия, нанесла мазок на предметное стекло и, двигаясь словно сомнамбула, сунула препарат под микроскоп. Мысли витали очень далеко, я даже не вполне понимала, что вижу…

— Эльвира, когда все закончится, давай уедем далеко-далеко… — словно из под земли донесся чуть сдавленный голос Гарика. Я обернулась — он стоял сбоку от стола и с тоской смотрел на меня. — Чтобы рядом не было никаких странных типов, никаких психов…

На меня снова нахлынул приступ непонятной злости.

— Боюсь, все закончится вместе со мной. — пытаясь справиться с эмоциями, отрезала я.

— Да? — казалось, он совсем не расстроился. — Я об этом тоже думал. Я без тебя не останусь. Эля… придумай что-нибудь романтичное. Для нас обоих.

Я вздрогнула, как от удара, невольно толкнула микроскоп, тот пошатнулся, и маленькое стеклышко с препаратом спикировало на пол. Я дернулась было поднимать, затем передумала и развернулась всем корпусом к Гарику. Но он смотрел куда-то в пол, лицо окаменело, черты заострились, как у брата. А он же красивее Антона, пронеслось в голове. У него лицо намного выразительнее… о чем это я?

Из окна по глазам мне ударил солнечный зайчик. Я повернулась к окну и зажмурилась — осеннее солнце уже заходило, подмигивая через запыленное оконное стекло, последний луч пробежался по моим глазам, а следом за ним, плавно покачиваясь, планировал красный кленовый лист. Он немного помедлил, словно пытаясь насладиться светом, затем ускорил ход, слегка стукнувшись о стекло… Я завороженно следила за его полетом, а в голове разворачивались романтичные сцены двойного харакири или прыжка в бездну с Моста самоубийц… Внезапно тугая пружина в груди разжалась, и я поняла, что совсем не хочу умирать. Не нужна мне эта романтика! Я хочу жить, впереди еще так много прекрасного. Пусть подохнут уроды, испоганившие мою единственную жизнь. А я еще потрепыхаюсь!

Ничего не ответив Гарику, я подняла стекло, выкинула его в урну и начала заново готовить препарат. И тут меня осенило. Какая же я была дура! Я пыталась закрыть рецепторы, но их невозможно закрыть без отключения гена АРОЕ. Прав был профессор! И хватит мне биться головой в стену. пытаясь ее проломить. Пока найти дверь.

Кажется, Гарик отошел и вновь уселся за стол, в глубокой задумчивости я даже не слышала его шагов. Рецепторы без блокировки гена останутся открытыми до конца жизни. Перестав получать эстроген, они начинают судорожно искать замену, и находят бета-амилод. А если им помочь? И вместо исчезнувшего эстрогена подкинуть другой материал для работы? Вот же она, дверца в наглухо замурованной стене!

От возбуждения я встала и прошлась по кабинету. Гарик смотрел на меня широко раскрытыми глазами, но молчал. Я бросилась обратно на стул и снова задумалась.

Что же предложить рецепторам? Молекулы этанола, всплыл в памяти ответ, словно давно ждал своего часа. На каком-то этапе алкоголь выводит бета-амилоид из спинного мозга, говорилось в некоторых исследований. Каким образом, никто не понимал. Но если моя теория верна, то становится понятным, что рецепторы захватывают этанол вместо эстрогена. Амилоид остается свободным, а значит, выводится, а не слипается в бляшки! Правда, водка еще никого не спасла от Альцгеймера, но она и не поступает в кровь небольшими дозами круглые сутки. К тому же, этанол слишком разбавлены в организме другими жидкостями.

Я резко отодвинула ставший ненужным микроскоп и торопливо написала на листочке формулу. Сделаю все сама, Петру я больше не доверяю. А за материалом сбегает Гарик.

— У меня просьба. — ласково сказала я. — Сгоняй в ближайший ларек за поллитровкой.