Под флагом цвета крови и свободы

– Идешь с нами, – коротко бросил Джек, покосившись на зажатую в ее руках тетрадь со вложенными в нее картой и карандашом. Он вошел в каюту последним, собственноручно запер за собой дверь и, обернувшись к подчиненным, лишь теперь позволил тревожному выражению появиться на своем лице:

– Пробоины мы с грехом пополам заделали, но остановить течь нельзя, пока мы в море. Вода прибывает, и быстрее, чем я думал.

– Сколько у нас времени? – вмешался Генри, не выдержав тягостного молчания, на несколько секунд воцарившегося в каюте.

– Часов… десять, одиннадцать? – с сомнением взглянув на капитана, прикинул Макферсон. Джек поднял на него потемневшие глаза:

– Семь или восемь. Это при условии, что три четверти команды, не сменяясь, будут не отходить от помп – а вы знаете, что это за работа…

– Заставим, если надо, – угрюмо буркнул рулевой, не поднимая головы. Джек всем корпусом повернулся к нему и нарочито спокойно ответил:

– Вас это в любом случае не коснется, мистер Морган. Трюмная команда останется под началом мистера Макферсона, а вам я поручаю работу с такелажем. Справитесь?

– Есть, сэр, – скрипнув зубами, все так же мрачно отозвался Морган. Джек кивнул:

– Хорошо. Сейчас наша основная задача – как можно скорее добраться до суши. Эрнеста, у тебя готов маршрут?

– Да, но мне нужно, чтобы ты посмотрел, – без обычной уверенности выдохнула Морено, крепко прижимая к груди тетрадь и карту с пометками. Разложив ее на столе, она вооружилась карандашом и показала на первую же прочерченную им линию: – Ты сказал, у нас в запасе не больше восьми часов. До порта Эвери мы можем добраться за двенадцать, до Тольяра – примерно за пятнадцать. Если это время выжать никак нельзя, то вариант один – порт Льюис, но я категорически не советую туда заходить. Судно мы потеряем в любом случае, нам никто не даст залатать там днище. Я советую либо бросать его сейчас и дальше добираться до суши на шлюпках, либо, если такой вариант неприемлем, – она искоса взглянула на Рэдфорда, – попробовать дойти просто до суши. Берег здесь достаточно пологий, в трюме есть запасные доски – за дня два–три можно заделать пробоину, а в нашем порту отремонтировать днище как следует.

– Есть и третий вариант, – глухо выговорил Рэдфорд, глядя в пустоту прищуренными глазами. Эрнеста пораженно обернулась к нему:

– Джек, но это же… Это может быть только… – голос ее сорвался.

– Сколько добираться туда? – сухо пресек дальнейшие расспросы капитан. Морено глубоко вздохнула, но глаза ее стали решительными:

– Меньше. Часов пять, максимум шесть. Но сможем ли вы причалить к берегу?

– Он никогда еще не отказывал в помощи своему собрату. Строго по закону, – зло выплюнул Джек, сверля взглядом карту с таким видом, будто мечтал изорвать ее в клочья. – Сообщи мне, как только начертишь фарватер.

– Дай мне пару минут, – попросила девушка, снова склонившись над картой. Рэдфорд хлопнул ее по плечу:

– Я буду на мостике. Ну, теперь все по местам, и да поможет нам Бог, если Он еще слышит наши молитвы! Генри, – придержал он за плечо метнувшегося было к двери юношу, – ты не отходи от меня.

– Но я же…

– Это приказ, – коротко отрезал Рэдфорд и добавил чуть мягче: –Ты можешь понадобиться в любой момент, понимаешь? Делай, как я говорю.

***

Эдвард работал без перерыва уже более двух часов, отказываясь от смены – он видел, как вокруг многие остальные матросы валились прямо в откачиваемую воду, не имея сил вздохнуть, и потому каждый раз со злостью на ненавистный шепоток усталости рычал, что может работать, и требовал заменить кого-то другого. В конце концов, даже боцман Макферсон, сбросив с себя просмоленную куртку и засучив рукава, встал рядом с ним и одобрительно похлопал по спине:

– Так держать, сынок.

Эдвард взглянул на него дико, отшатнулся, но даже не стал одергивать за столь неуместное обращение – берег дыхание и редкие крупицы сил. Натруженные мышцы рук тяжело сжимались и горели под кожей, словно ее натерли солью, а на собственные ладони, наверняка покрытые уже лопавшимися мозолями, он и вовсе боялся смотреть – благо, в трюме было темно.

В какой-то момент голова закружилась, и он перестал понимать, что происходит вокруг. Кажется, кто-то помог ему встать и потащил куда-то – Эдвард попытался воспротивиться, но не смог выдавить из пересохшего горла ни звука.

В лицо ударил порыв свежего воздуха, после духоты трюма показавшегося почти ледяным. Дойли шевельнулся, обнаружив, что полусидит–полулежит, привалившись боком к какой-то принайтованной6 бочке – слава Богу, стоявшей в тени и оттого восхитительно прохладной.

В губы ему ткнулось что-то жесткое.

– Пейте, – протягивая флягу с водой, серьезно посоветовала Эрнеста. Эдвард недоуменно посмотрел на нее, словно не понимая, что от него хотят, затем все–таки протянул руку и поймал ее за запястье.

– Да пейте же, это вам, – недовольно проворчала Морено, снова прижимая горлышко фляги к его губам. Эдвард глотнул – сперва слабо, затем жадно и торопливо – после чего еще раз оттолкнул ее руку и невнятно прохрипел:

– Там, внизу… Им тоже надо…