Под грязью - пустота

   Хозяин сказал, что даст шанс. Шанс. А Хозяин должен был уже многое обдумать. И если он так сказал, то не исключено, что у него есть план. А это значит, что нужно внимательно его выслушать. Гаврилин посмотрел на часы. Как время быстро летит! Уже начало девятого.

   Хозяин замешкался. Или просто дает возможность Гаврилину все это обдумать. И попытаться самому прийти к выводам, которые уже давно сделал сам Хозяин.

   Гаврилин своим существованием угрожает авторитету Хозяина, а после действий Краба – угрожает всей системе, построенной Хозяином.

   Так вот где собака порылась, как любил говаривать известный политический деятель. Так это значит, что Краб, туповатый и негибкий служака, своими неуклюжими действиями неожиданно тонко подставляет Хозяина. И Хозяину это не нравится.

   А Гаврилину не нравится перспектива накрыться медным тазиком в этих играх. И на стыке всего этого можно попытаться поиграть.

   Открылась дверь кабинета и вошел качок, дежуривший в коридоре. Славно бы выглядел Гаврилин с пепельницей в руках и жаждой крови в глазах.

   Старик доступный-доступный, а с пониманием. Не хочет давать Гаврилину шанса сделать глупость.

   Следом за секретарем в комнату вошла женщина средних лет с подносом, прикрытым полотенцем. Потом Хозяин.

   – Поскучал? – спросил Хозяин, усаживаясь на этот раз не в кресло, а на второй стул стоявший возле стула Гаврилина.

   – Подумал, – ответил Гаврилин.

   – Это хорошо, это очень хорошо. Придумал что-нибудь?

   Женщина поставила поднос на стол между Хозяином и Гаврилиным.

   – На здоровье!

   – Спасибо, Ира, – сказал Хозяин.

   Секретарь еще раз оглядел кабинет и тоже вышел.

   – Так что придумал? – спросил Хозяин.

   Грязь

   Дыня и Заяц взахлеб рассказывали ребятам о своих приключениях в клинике. Рассказывать, собственно, было не о чем, события свелись к пятиминутному разговору и пятиминутным же побоям. Но для Зайца и Дыни это было приключение. Это была драма, которую они только что пережили.

   Были слушатели – и этого было достаточно. Если бы слушателей не было, то Дыня и Заяц описывали бы все происшедшее с ними друг другу.

   – Ну, думаю, типа, все, я даже толком и пересрать не успел. Лясь! В глазах потемнело, чувствую – лечу…

   – А я глянул, Дыня готов, только поворачиваюсь – в рожу, с разворота, ногой. Как в кино. Думал, все, зубам кранты…

   – … я только вставать – с носока по печени…

   – … и опять – по роже! А рядом эти два жлоба стоят с автоматами, смотрят…

   – Ага, а тот, помнишь в плаще…

   – Бритый, блин.

   – С улыбочкой так, сука наклоняется…

   Передняя машина мигнула стоп-сигналами, притормозила. Не торопясь свернула на проселок.

   – Куда это? – спросил Заяц.

   – А хрен его знает, – ответил водитель, повторяя маневры головной машины, – сегодня Краб не в себе с утра.

   – С ночи, – поправил Корсар, сидевший на переднем сидении.

   Заяц и Дыня одновременно кивнули: они тоже присутствовали при разборке в подвале.

   – А тот хмырь, что лабуха замочил, он как? – спросил Заяц.

   – А я откуда знаю? Его потащили во флигель, к Клоуну. Вот сейчас вернемся, Краб им и займется.

   – Чего это его в лес понесло? – сквозь зубы спросил водитель, объезжая очередную яму, – Если бы не мороз, уже завязли бы раз десять.

   – А ты ему посигналь, спроси, – посоветовал Корсар.

   Заяц и Дыня нервно заржали. Чувствовали они себя неуютно, разговор с Крабом еще только предстоял, а реакцию Краба они даже боялись себе представить.

   – Включи музон, – Дыня похлопал по плечу Корсара.

   Тот порылся в бардачке, достал кассету и сунул ее в магнитофон.

   – … не стреляйте друг в друга! – пропел магнитофон, и Корсар ткнул пальцем в панель.

   – Музычка у тебя, – сказал он водителю. Тот пожал плечами.

   – Нечего больше делить… – передразнил Дыня, – как прижмет – зубами грызть будешь.

   Передняя машина остановилась.

   – Приехали, – сказал водитель.

   Заяц поглядел по сторонам:

   – Куда это мы заехали?

   – В лес, – сказал Корсар.

   У передней машины открылась дверца и кто-то вылез.

   – Кирилл, – сказал почему-то севшим голосом Заяц и откашлялся.

   Корсар открыл дверцу и вылез из машины. В кабину ворвался холод и стылый запах гниющей листвы. Кирилл что-то сказал Корсару. Оба посмотрели в сторону второй машины.

   Тем временем из передней машины вышел Краб. Появился Нолик.

   – Чой-то они? – удивился Заяц.

   Дыня вздохнул. Оба они догадывались зачем остановка, инстинкт подсказывал им, что сейчас что-то произойдет, но оба они гнали от себя это инстинктивное знание, старательно отталкивали от себя эту мысль. И не могли оттолкнуть.

   – На выход, – холодным, словно замерзшим голосом скомандовал Корсар.

   – Зачем? – спросил Дыня, нашаривая на двери ручку.

   – Краб хочет поговорить.

   Заяц и Дыня переглянулись. Хреново. Они боялись этого, ожидали и боялись даже думать об этом, словно пытались обмануть судьбу.

   – Давай быстрее, не зли Краба, – Корсар мельком глянул через плечо.

   – Главное, не спорте с ним, – не оборачиваясь посоветовал водитель, – да, виноваты, прости. Не лезьте в залупу.

   Краб посмотрел на часы.

   Дыня выбрался из машины первым, держась за бок. За ним – Заяц.

   Краб успел отойти от машин чуть в сторону, метров на десять. Недалеко от него стоял Нолик.