Под грязью - пустота

   – Бегом, – сказал Кирилл, и пар комком вылетел из его рта.

   Солнце поднялось уже довольно высоко, темные тени деревьев, перечеркивавшие поляну, медленно отползали к стволам.

   – Как самочувствие? – Краб смерил глазами вначале Зайца, потом Дыню.

   – Нормально, – ответил Заяц и посмотрел на Дыню.

   – Ага… – подтвердил Дыня.

   – Переломов нет?

   – Не, немного ушибли.

   И Заяц и Дыня понимали, что все это Краб спрашивает не с проста, что за всем этим кроется какая-то ловушка. Они ожидали, что сейчас он будет на них кричать, может быть врежет. Или действительно что-нибудь сломает, но он внешне спокойно спрашивал у них о самочувствии.

   – Как оно все вышло?

   – Нас высадили возле клиники, мы позвонили. Охранник нас пропустил. Спросил только куда мы…

   – Мы сказали, что от Краба… от тебя. Он и пропустил.

   – Кто ж знал? Мы к корпусу пошли, а они нас на полпути и перехватили. Отмудохали сперва, а потом сунули телефон – звони, мол. Ну, Заяц…

   – Я и позвонил… – Заяц торопливо перебил Дыню, – а что делать, у них, вон, и стволы, и народу…

   – Стволы… – протянул Краб.

   Холод стал медленно заползать к Дыне за воротник.

   – Стволы… А у вас… – в кармане Краба подал голос телефон, – да? Что? Какой Максим? Клиника… А, понял… Что тебе? Сказал чтоб позвонил, сказал. Молодец! Ты откуда звонишь? Из дому? Жаль.

   Краб переложил телефон из правой руки в левую. Освободившейся рукой похлопал себя по карманам. Щелкнул пальцами над плечом. Кирилл подал ему сигарету.

   – Предупредил? Плохо. Ты бы мне сейчас очень пригодился там. Ну ладно… Что? Приятеля своего туда присоветовал? И как? В три часа? Пятнадцать ноль-ноль? Ладно. Сам подойдешь к клубу «Якорь» к двенадцати. Скажешь – ко мне. Тебя подвезут, – Кирилл щелкнул зажигалкой, и Краб сделал небольшую паузу, чтобы прикурить, – шмотки возьми дня на три. Все.

   Заяц и Дыня, слушавшие разговор Краба затаив дыхание и переминаясь с ноги на ногу, снова переглянулись.

   – Стволы, значит, – сказал Краб, спрятав телефон.

   Нолик у него за спиной чихнул. Краб поморщился.

   – Значит, вы просто дали себе навалять и отдали свое оружие. Так?

   – …

   – Так?!

   – Так. Их там…

   – Их там… Ладно, они там, а вы здесь, – почти примирительно сказал Краб, – плохо что вы облажались. Слышь, Кирилл? Твои люди облажались. Что будем делать?

   – Не знаю.

   – Не знаешь… Нолик твой долбанный ножом пользоваться не умеет, эти двое… – Краб сплюнул, – … как… Дешевки.

   Пауза. Краб сказал что хотел, а остальные предпочитали молчать.

   Заяц подумал, что нужно вставить слово, попытаться объяснить, что слишком много было тех козлов в клинике, что не успели они, а если бы и успели, то все равно ничего бы не смогли…

   Заяц лихорадочно подыскивал слова, но они наталкивались на чувство безысходности и обреченности. Жалкие слова оправдания расползались от одного только прикосновения к жуткой мысли – это все.

   – Нахрена мне такие бойцы? – задумчиво спросил себя Краб. Обернулся к Кириллу, – Не подскажешь?

   Кирилл не ответил.

   – Вот даже ваш непосредственный начальник не может мне сказать, зачем мне в группе такие уроды как вы. Не может.

   Снова пауза. Тишина. Только какая-то птица невразумительно проорала что-то сверху бестолково маячащим на поляне людям.

   – Мне только что позвонил парень, – Краб похлопал себя рукой по карману, в который положил сотовый телефон, – я с ним познакомился сегодня ночью. Он схватился за пушку, когда я бил его приятеля. Охранника той самой гребаной клиники!

   Голос Краба чуть не сорвался на крик. С ветки дерева шумно слетела птица. Нолик поежился и передернул плечами.

   Краб снова сделал паузу. Теперь для того, чтобы успокоиться. Он сам неоднократно на тренировках говорил своим боевикам, что явная демонстрация своих эмоций свидетельствует только о слабости.

   – И этому парню я предложил войти в мою группу. И этот парень… – голос Краба снова пошел вверх, – согласился сразу, потому что он знает, в группе у Краба только лучшие. Лучшие. И это знают все. И это знали те, кто вас принял в клинике. А вы…

   Нолику захотелось спрятаться за дерево. Или упасть на землю и зарыться в листья.

   – Короче, – Краб снова усмирил свою злость, – я хотел вначале пришить вас обоих…

   Дыня покачнулся. Его словно ударило чем-то упругим в лицо. Пришить. Все вокруг разом исчезло. Остался только голос Краба.

   – Потом я подумал, что можно вас обоих просто наказать и оставить в группе. А после звонка этого парня я понял, что мне нужен только один из вас. Который?

   «Я!» – чуть не выпалил Заяц, но голос куда-то исчез, засох где-то в глубине воспаленной глотки, получился только длинный выдох.

   Дыня закашлялся.

   – Который из них останется у нас? – Краб обернулся к Кириллу.

   Тишина.

   – Трудно выбрать, кто же из вас хуже. А нужно. Ладно, – решительно сказал Краб, – отдайте оружие мне.

   Заяц вынул пистолет сразу, а у Дыни он зацепился за подкладку. За чертову рваную подкладку.

   Дыня рванул оружие, подкладка с треском подалась:

   – Вот.

   Краб взвесил на руках пистолеты, неторопливо повернулся к Нолику:

   – Сунь к себе в карманы.

   – Ага, – Нолик принял оружие.