Под грозой и солнцем

Теперь началось самое трудное. Когда мотор выключили, волны хищно набросились на лодку. Старик протянул багор, чтобы зацепить бревна, но промахнулся и чуть не свалился за борт.

— Управляй веслами! — бросил он юноше.

Тяжелая лодка плохо слушалась неопытного гребца. Тогда старик сам сел за весла и передал багор юноше. Когда они менялись местами, через борт ударила большая волна. Нагревшийся мотор сердито зашипел.

Старик невольно выругался. Он накинул на мотор брезент и, стиснув зубы, принялся подгребать к бревнам.

— Всади багор покрепче! — крикнул он юноше.

После нескольких неудачных попыток тот наконец прочно зацепил бревна.

— Теперь держи!

Другая моторка подходила все ближе.

— Вон болтается обрывок каната. Привяжи его к цепи. Хотя погоди, ты не сумеешь!..

Старик забрался на корму, подцепил веслом цепь и принялся связывать ее с канатом. Юноша крепко держал одной рукой багор, а другой поддерживал старика.

— Готово!

Вторая моторка была рядом с ними.

— Вы еще живы? — послышался голос усатого.

Старик не ответил, он возился с мотором, но тот не заводился: видно, в карбюратор попала вода. Юноша тем временем развернул лодку. Когда мотор заработал, канат сильно натянулся и лодка вздрогнула. Потом послышался треск, и моторка свободно рванулась навстречу волнам.

— Оборвалось, перкеле[7], — выругался старик и набросился на юношу: — Какого черта ты повернул против ветра? Так никакой канат не выдержит.

— Что вы делаете? — послышалось из другой лодки.

— Помолчи ты там, коли помочь не можешь! — сердито отозвался старик.

Пришлось повторить все сначала. Когда наконец канат снова был привязан к цепи, старик завел мотор. Канат натянулся до отказа. Бревна подчинились силе мотора и послушно пошли за лодкой.

Тогда старик стал плавно поворачивать к острову.

— Вот как надо! — Он был доволен. — Бери ковш и черпай воду, а то мы и впрямь потонем.

Юноша взял ковшик и стал вычерпывать воду. Время от времени он озабоченно поглядывал назад: второй моторки не было слышно. Теперь волны хлестали спереди, и лодка подпрыгивала. Иногда волна захлестывала нос и скатывалась в лодку.

Наконец затарахтела и вторая моторка.

…Только у костра они заметили, как сильно промокли и устали. Подложили в костер дров, и пламя быстро поднялось чуть ли не в человеческий рост. Можно было раздеться и подсушить одежду.

— Да-а, а ведь мы и не познакомились, — спохватился юноша. — Это мой товарищ, Матвеев, механик. А я — Вася, спортсмен, так сказать…

— По-моему, мы уже хорошо знакомы, — ответил старик, улыбнувшись.

Вскоре забрезжил холодный рассвет. Ветер начал утихать, как бы устыдившись своего ночного буйства.

Перевод Т. Викстрем и В. Машина.

НЕВЫДУМАННЫЕ ИСТОРИИ

В ПОРОХОВОМ ДЫМУ

ЗАХАРОВ

Это было в декабре 1941 года на севере Карелии. Круглые сутки темно и темно. Утро наступает как раз перед тем, когда начинается новая, долгая ночь. Если соблюдать тишину, враг может обнаружить нас только перед самым носом. Правда, темные ночи одинаково скрывают и врага. Ветви деревьев покрыты толстыми комьями снега так, что даже в дневное время можно спокойно расположиться в двух-трех шагах от противника и не обнаружить друг друга.

На нашем направлении не было сплошной линии фронта. Между отдельными гарнизонами — десятки километров, с обеих сторон охраняемые лишь патрулями, которые раз или два в сутки проверяли, не перешел ли кто контрольную лыжню. А если и переходили во время сильного снегопада, следы тут же покрывались снегом. Найди нас, тем более в темноте! Наши походы в тыл противника длились иногда сутками. Перед походом нас в изобилии снабжали продуктами: бери сколько хочешь, только силы рассчитай. В дальнем походе даже иголка — тяжесть. От хлеба мы отказывались — сухари были легче. Отказывались даже от водки, необходимой в жгучие морозы. Мы умудрялись выжимать из сухого спирта более действенный напиток под названием «жми-дави».

Однажды в сумерках мы, возвращаясь к своим, натолкнулись на вражескую засаду. Это не было неожиданностью. Нас обнаружили еще утром, и мы знали, что враг не захочет добровольно выпустить нас из своего тыла. Но мы не ожидали встречи с такой силой. В разгоревшемся бою вскоре оказались окруженными со всех сторон. Положение затруднялось тем, что еще с утра у нас было двое раненых. Теперь застонал третий, четвертый… Не было продуктов, боеприпасы на исходе. Стало темно. Лишь вспышки выстрелов освещали комли деревьев. В довершение ко всему противник получил легкие минометы. Первая мина разорвалась перед одним из наших солдат, выбрасывая фонтаны огня и снега.

— Черт побери, тут так и умрешь, не целовавшись с девушкой!

Фронтовики знают: человеческий голос хорошо различается даже в грохоте боя.

Это был задорный голос Захарова, молодого солдата.