Под грозой и солнцем

«Так и проходит жизнь, — с болью думал он. — Молодым — дорога… Да каким молодым! А времена-то какие настают!»

Когда-то давно, еще до финской войны, он учился в Петрозаводске в партийной школе. Тогда не хватало специалистов, и Няттинен с уверенностью брался за любое дело, которое ему поручали. Он работал в газете, на партийной работе, в совхозе, на бумажном комбинате, на строительстве, был директором МТС. Он искренне считал, что призван быть руководящим работником, и для этого достаточно умения мобилизовать и организовать массы, доверять людям и проверять их.

Начиная работу в стройуправлении, Няттинен и Ларинен были в одинаковом положении: ни тот, ни другой не имел соответствующей подготовки. Но вскоре Ларинен закончил курсы прорабов строительства. И хотя курсы были краткосрочными, Вейкко научился самостоятельно разбираться в технической литературе. С тех пор он много и упорно учился. А Няттинен не учился, читал мало. Зато в его распоряжении был производственный отдел, бухгалтерия, прорабы и бригадиры. Если грозил срыв плана, подчиненные своевременно предупреждали его и тут же находили выход из положения.

В последнее время Няттинен стал все чаще задумываться о своем будущем. Оно тревожило его. Отделами народного образования уже давно руководили люди с педагогической подготовкой, в райздравотделы назначали только врачей, а на должности начальников лесопунктов стали приезжать выпускники лесотехнической академии. На пленумах, собраниях районного партийного актива, когда речь заходила о той или иной отрасли производства, люди все больше говорили о работе с такими техническими подробностями и употребляли такие термины, что порой Няттинену было трудно уследить за ходом их мыслей. Его, считавшегося когда-то хорошим оратором, теперь стали слушать равнодушно и начали требовать соблюдения регламента. Первое время Няттинен и Ларинен были хорошими друзьями. Но по мере того как Вейкко глубже вникал в строительное дело, между ними все чаще возникали разногласия. Он стал лучше начальника разбираться в причинах отставания и начал выступать с резкой критикой. Няттинен не понимал тогда, да, видимо, не понимает еще и сейчас, чего добивался старший прораб. Он видел одно: в любом деле Ларинен искал недостатки. Его присутствие в управлении всегда грозило неожиданными неприятностями.

И теперь наконец появилась возможность избавиться от него.

Дела в управлении шли действительно неважно, это Няттинен и сам сознавал. Средства расходовались, планы выполнялись и перевыполнялись, но готовых домов сдавали мало. Нужны были веские доказательства, чтобы оправдать такое положение дел. И доказательства нашлись! Во всем виноват старший прораб, неумело руководивший работами и расходовавший государственные средства. Няттинен хорошо знал, что и ему не поздоровится. Ничего не поделаешь, придется признать, что все это так и есть и что он слишком много доверял Ларинену.

А потом… Няттинен надеялся, что Надежда Павловна вполне заменит Ларинена. Несмотря на свою молодость, она толковый специалист, хорошо знает свое дело и работает с увлечением. Когда ее назначат старшим прорабом, в благодарность за это она не станет шуметь по каждому поводу, как Ларинен. А впрочем, не сразу их раскусишь…

Инструктор с сосредоточенным видом просматривал документы и делал для себя заметки из нарядов, подписанных Лариненом. Няттинен хорошо знал Лесоева и не завидовал тому человеку, чье дело попадало ему в руки. Начальнику стало даже жаль Вейкко, и он сказал:

— Нужно все же учесть, что он много работает. К тому же у него старые заслуги со времен войны.

Няттинен ожидал, что Лесоев скажет, как обычно, дескать прежние заслуги не снимают с человека вины и не снижают его ответственности перед партией за последующие проступки. Однако сейчас он даже не счел нужным ответить. Это было и так ясно.

Надежда Павловна встала и протянула Лесоеву расчеты:

— Тут все, что вы просили. — Она поднялась и направилась к дверям.

— Не уходите, нам еще может понадобиться ваша помощь, — остановил ее инструктор.

— Когда понадоблюсь, позовите.

Она вышла из кабинета. Лесоев удивленно посмотрел ей вслед. Няттинен с недоумением пожал плечами.

Выяснив еще несколько деталей, инструктор собрался уходить. Тогда Няттинен решил дать дополнительные пояснения, которых он не хотел излагать при молодом прорабе. Было уже время обеденного перерыва, когда Лесоев вышел из кабинета. В приемной сидела только Нина Степановна. Она уже успела пообедать и теперь печатала какую-то сверхурочную работу.

Нина поневоле слышала от начала до конца весь разговор, происходивший у начальника. А ведь она всегда жалела и даже уважала Вейкко. Как она могла так сильно ошибиться в человеке! И не впервые… А хорошие, настоящие люди проходят где-то рядом, мимо нее. Взять того же Лесоева — живет никем не замеченный, один на белом свете, а какими делами заправляет!

Выйдя из кабинета начальника, Лесоев хотел молча пройти мимо Нины, но она посмотрела на него так пристально, что он невольно остановился.