Под каблуком у Золушки

Оксана непроизвольно приложила руку к животу — малыш зашевелился, словно тоже возмутился несправедливостью этого мира. И она не знала, что сказать.

— Мне очень жаль, — она потянулась и закрыла маркер, чтобы не встречаться с ним глазами.

— Да, мне тоже, — он перехватил её руку, заставив посмотреть на него. — Поэтому, поверь мне. Я буду любить этого малыша как родного. Может быть даже больше, чем его настоящий отец.

Так и держа её за кончики пальцев, так и глядя в глаза, он опустился на колени.

— Можно? — он поднёс ладонь, не смея прикоснуться.

Она кивнула, и его тёплая рука легла на её живот. На ещё такой небольшой живот, обтянутый чёрной водолазкой.

— Он девочка, мальчик? — спросил он и вздрогнул. Это крошечное существо внутри неё толкнуло его руку.

— Я не знаю. Мне сегодня как раз на УЗИ, — виновато пожала она плечами.

— Возьми меня с собой, — он умолял её со своей коленопреклонённой позы.

И она не смогла отказать.

В коридоре районной женской консультации Влад опасливо оглядывался, словно попал в логово беременных самок троллей. Хотя в джинсах и свитере, со своей осанкой артиста балета, он вызывал нескромный интерес даже у этой преданной своим мужчинам публики. Поклонись он, так мог бы сорвать и аплодисменты, так внимательно за ним наблюдал с десяток пар женских глаз.

Его разглядывали с восхищением, а Оксанку с пристрастием. А, глядя на её выступающий живот и на то, как поспешно он кинулся поднимать уроненную ею косынку, наверно, и с завистью.

— Оксан, ты уверена, что здесь тебе дадут профессиональную консультацию? — спросил он тихо. — Что окажут квалифицированную помощь в случае чего?

— Уверена, — посмотрела она на него укоризненно. — А вот что тебя пустят со мной в кабинет, не очень.

— Как не пустят? — неподдельно испугался он. — С мужьями разве не пускают?

— А ты много видишь здесь мужей? — бессовестно издевалась она, обидевшись за персонал этого учреждения, и наказывая его за высокомерие. — Здесь всё строго.

Он хитро прищурился и сказал ей в самой ухо:

— У меня есть секретное оружие.

Но на его обворожительную улыбку, пожилая женщина в белом халате, лишь строго взглянула из-за половинок очков, сдвинутых на кончик носа, и махнула на стул.

— Ложитесь на кушетку, — приказала она Оксане.

Она потыкала в клавиши аппарата, на экране которого ещё висело размытое чёрно-белое изображение и протянула к Оксанкиному оголённому животу бутылку с гелем.

— Ниже, ниже, — показывала она на брюки.

И Оксанка невыносимо покраснела, стесняясь конечно, не доктора, а Влада.

— Посмотрим, — немилосердно ткнула доктор холодным датчиком и размазав гель, плотно прижала.

Влад весь обратился в зрение, наблюдая за меняющейся на экране картинкой. А Оксанка затаила дыхание, чувствуя, как сильно давит этот прибор на живот.

— Ну, что сказать, — произнесла доктор, поправив свои очки. — Ориентировочно двадцать три недели. Вижу даже пушок на головке, — она покосилась на Влада. — Причёска как у папы. Пол ребёнка желаете знать?

Она перевела взгляд на Оксану и, получив подтверждение, хитро посмотрела на Влада. Тот тоже активно закивал.

— Ну, иди смотри, — улыбнулась она и поводила жёлтой стрелочкой по экрану, привлекая внимание. — Можно даже не комментировать.

— Парень! — зачарованно воскликнул он.

— Ага, мешочек, дудочка, — обводила она нужные места кругами. — Мочевой пузырь. Дальше смотрим. Шейка матки закрыта. Голова.

Она тыкала по экрану, измеряя мозжечок, анализируя состояние частей мозга, а у Оксанки бешено билось сердце от радости. Мальчик! У неё будет мальчик!

«Кайрат, у тебя будет сын!» — сказала она мысленно и почувствовала, как к глазам снова подступили слёзы.

— Носик, губки целые, никакой заячьей губы. Лицо важное, как у депутата. Бедренная косточка нормальной длины. Пяточки смотрим. Обе ножки нормальные. Кулачок номер раз. Кулачок номер два. Все пальчики на месте. Смотрим сердце.

Оксана могла бы слушать это бесконечно. Про аорту и хорошие перегородочки, про правильные предсердия и примерный вес в пятьсот шестьдесят граммов, и про плаценту по передней стенке, которая замечательно далеко от шейки, но доктор закончила.

Оксана вытерла живот под писк принтера. И сердечно поблагодарив доктора, они вышли: Влад со снимком в руках, а Оксанка с рвущейся из груди болью.

Всё было просто идеально, только не этот мужчина должен был сидеть там с ней рядом.

— У нас будет мальчик, — радостно сообщил он ей в машине.

— Нет, Влад, нет! — почти выкрикнула она. — Пожалуйста, прекрати!

И, глядя на его окаменевшее лицо, снова расплакалась.

Он не сказал ни слова, подвозя её до родительского дома.

— Я заеду к восьми, будь готова. С завтрашнего дня начинаем распродажу. Работы будет много.

И распродажа началась.

Весь магазин обклеили баннерами. Все ценники поменяли. И каждые пять минут кто-нибудь из менеджеров в зале обязательно прибегал с вопросами: «А можно на эту блузку цену ещё снизить?», «А можно на эти сапоги скидку по дисконт-карте?»