Под каблуком у Золушки

— Это не так уж и сложно, — фыркнула она как разъярённая кошка и попыталась освободиться.

— Как выяснилось, как раз наоборот.

— Скажи мне, Кай, почему? Почему нормальный здоровый мужик полоскает в раковине презервативы и категорически отказывается заняться сексом с женщиной, которая сама его об этом просит? Ради чего это воздержание, Кай?

— Мне не нравится, когда меня принуждают, — он разжал руки, но она не вырвалась.

Она буравила его взглядом, словно намеревалась найти в глубине его глаз как минимум нефть, а не ответы на свои вопросы.

— Вокруг тебя ведь выжженное поле, Кай. Нет ни мужского монастыря, ни голой мужской задницы, на которую ты бы засмотрелся, и ни одной женщины, ради которой ты бы готов был воздерживаться. Ради чего, Кай?

Кай боялся даже подумать ради чего, словно она могла прочитать в его глазах эти мысли. И даже на всякий случай отвёл глаза.

— Скажи мне ради чего ты так в меня вкладываешься, и я отвечу тебе почему «нет».

Они дошли до своей каюты, и за ними даже уже закрылась дверь, прежде чем она ответила.

— Да, я хочу твоё наследство. Теперь только наследство, которое обеспечит меня на всю оставшуюся жизнь. И меня, и моих детей.

Он проследил за её взглядом к стоящей во льду бутылке.

— Да, пей! Что уж притворяться, — сказал ей Кайрат и выдернул из ведёрка бутылку, чтобы открыть.

— Но, видит бог, Кай, я не хотела так, — она положила свою ладонь на его руку, останавливая его. — Я хотела семью. Ты, я, наши дети. Я хотела любви, настоящей, искренней.

— Но что-то пошло не так? — он всё же открыл шампанское. Пробка выскочила с громким хлопком, и с шипением он наполнил красной жидкостью стоящие рядом два бокала.

— Что-то пошло совсем не так, Кай. Совсем не так.

Он посмотрел на этикетку, прежде чем воткнуть бутылку обратно в лёд. Ламбруско Россо.

— Ты проделала колоссальную работу, — протянул он ей бокал. — За тебя!

— Но она ещё не закончена, — улыбнулась она иронично и сделала глоток.

— Скажи мне почему ты так уверена, что именно я тот самый украденный сын Альваресов?

— Я сравнила твою ДНК с ДНК Эдуардо Альвареса. Это оказалось нетрудно. Мой отец встречался с ним по делам. И они знакомы.

— Но как ты нашла меня?

— Случайность, Кай. Просто случайность. Я же художник, у меня исключительная память на детали. А в мире не так много бразильцев, женатых на японках. И эта твоя уникальность черт сразу бросилась мне в глаза.

Она допила шампанское и попросила расстегнуть ей платье, повернувшись спиной.

— Я извиняюсь, но кто с утра застёгивал его на тебе? — расстегнул Кайрат молнию, идущую через всю спину. — Неужели Суреш? Не у него ли в каюте ты сегодня ночевала?

— Ах, оставь эту ревность, Кай, — улыбнулась она, поворачиваясь и стягивая с себя платье.

— Ну, почему же, — провёл он пальцем по её оголившемуся плечу. — Как только ты перестаёшь врать, ты сразу начинаешь мне нравиться.

— Переодевайся! Думаю, этот аукцион твоя единственная возможность поговорить с матерью.

Она скинула платье на пол, перешагнула, не став его подбирать и скрылась в комнате.

— Я могу понять твою жажду богатства, — оперся Кай на косяк двери, наблюдая за Робертой.

Она доставала из шкафа платья и, скептически оценивая, кидала на кровать.

— Но ты ведь и так не бедная. Остров стоимостью в несколько миллионов долларов. Своя галерея. Картины. Всё это и так стоит прилично.

— У нас ещё антикварный магазин.

Она, наконец, остановилась на какой-то бежевой тряпке и приложив её к груди вешалкой повернулась к зеркалу.

— Но дела у отца идут совсем плохо. И почти всё, что нам удалось выручить за остров, я вложила в тебя.

— Да, я обошёлся тебе недёшево.

— Мог бы в качестве сувенира с этой поездки осчастливить меня хотя бы ребёночком.

Она усмехнулась и стала снимать бельё. Освободила от кружева свою головокружительную грудь, обнажила тонкую полоску тёмных волос по выступающему лобку. Подошла к Кайрату непростительно близко, но не прикоснулась.

— Не передумал?

Он отрицательно покачал головой.

Она равнодушно стала натягивать на голые ягодицы тонкую струящуюся ткань.

— Ты так и пойдёшь?

— Да, под такое платье не надевают бельё. И ты один будешь это знать.

— Надеюсь, на результатах аукциона это никак не отразится?

— Как знать, — улыбнулась она. — И ты так и не сказал мне почему «нет».

— Потому что я не люблю тебя, Роберта.

Он развернулся и закрыл за собой дверь.

«Потому что я люблю другую женщину. Люблю всю жизнь. И никогда не устану любить».

В шумном помещении человек на пятьдесят царила взволнованная обстановка. Официанты с бокалами шампанского проходили по рядам, словно они не потенциальные покупатели, а гости на званом ужине. Впрочем, те деньги, что готовы были выручить за свои шедевры владельцы, явно оправдывали и эти вложения в шампанское по тысяче долларов за бутылку.

Мягкое полусладкое дешёвенькое Ламбруско Кайрату понравилось больше, чем этот кислый «сушняк» в высоких бокалах. Он вернул почти нетронутый бокал. Честно говоря, он немного волновался. И то, как вцепилась в его руку горячими пальцами Роберта явно означало, что и её хладнокровие ей изменяло.