Под каблуком у Золушки

Сеньор Альварес решил прилететь лично, чтобы сообщить жене Кайрата столь серьёзные новости. И предложить любую помощь, в том числе и с приездом в госпиталь Нью-Йорка, в котором находился Кай. «Он знал, что Оксана беременна, но не ожидал, что настолько глубоко» — перевёл Пашка. Сеньор Альварес извинился за свои слова, вызвав улыбки, и Оксанка, больше поверив его уверенному тону, а не словам, наконец, с облегчением вздохнула.

И то, что он так похож на Кайрата, Оксанке даже начинало нравится. Особенно, когда он улыбался. Ей срочно требовалось устранять пробелы в английском, если она хотела общаться с родителями Кайрата лично.

— Простите мне мою растерянность, — не знала Оксанка как извиниться перед этим человеком за своё поведение.

— О, это так тяжело, — поняла она и без переводчика. — Я сам едва сдерживал слёзы.

— Простите мне мой английский, — составляла она простейшие фразы, усиленно вспоминая школьные знания.

— Не стоит извиняться, я же тоже не знаю русский. Хотя и потратил немало усилий, чтобы освоить этот сложный язык, — старался говорить Альварес медленно и внятно.

Правда, всю ту часть, где он рассказывал о своей встрече с сыном, им с Данкой переводил Пашка. И про спасательную операцию, которую провели, чтобы вытащить Кайрата с потерпевшего крушение судна — тоже.

— Их заметили просто чудом, когда яхту отшвырнуло волной, — повторял Пашка, а Альварес кивал, словно понимал Пашкины слова. — И пока служба спасения прибыла, их судно полностью ушло под воду. Возможно, он попал в воздушный карман, который образовался под самым потолком, и его спасло именно это. Но, когда его достали, он был без сознания и уже нахлебался воды. Что-то тяжёлое ударило его по голове.

— Он всё время говорит «они». С ним был кто-то ещё? И как вообще он оказался на этой яхте? — Оксанке тоже принесли воды, но, как и Альварес, она не притронулась к своему стакану.

— Только обещай не делать никаких поспешных выводов, — вздохнул Пашка.

Но Оксанка и так уже прекрасно услышала имя Роберты.

— Она хотела его убить? — вмешалась Данка.

— Трудно сказать наверняка, потому что она погибла.

— О, боже! — прикрыла рот рукой Данка. — Утонула?

— Да, захлебнулась. Но, возможно, если бы у них не закончилось горючее, они благополучно добрались бы до берега. Но они заглохли, больше не могли маневрировать и их накрыло последней, обычно, очень мощной волной.

Сеньора Альвареса всё же накормили и отправили отдыхать.

— Как же они на вас вышли, его родители? — спросила Оксанка Павла, когда они остались одни.

— Это мы на них вышли, — признался Пашка. — Мы же тоже его искали. И в конце концов, удалось связаться с Альваресом, объяснить ситуацию. И он вот всё это и рассказал.

— И что-то мне подсказывает, что это было не вчера, — Оксанка сама себе удивлялась, что так спокойно держится. Хотя сейчас ей действительно стало легче.

Почти два месяца о Кайрате не слуху не духу. Она и сама не знала, откуда брались эти силы ждать и верить. Как она доходила до такого срока? Видимо, этот парень у неё в животе, явно наследовал несгибаемый характер отца.

— Да, Оксан, — это было почти месяц назад.

— Он уже месяц в коме? — Данка тоже явно узнавала всё сегодня. — Чёртовы партизаны! Мы тут чуть с ума не сошли.

— Дан, — он прижал её к себе, — ты не представляешь, насколько трудно об этом было молчать. Но он был там, где-то между жизнью и смертью. Легче бы вам обеим было, переживай вы вместе с нами?

— Да, нам было бы не легко, но спокойнее, — отстранилась Данка. — Всё будет хорошо! Всё будет хорошо! — передразнила она мужа. — У меня аж зубы ломить начинало, когда я это слышала очередной раз.

— И всё же. Показатели хорошие. Скорее всего, со дня на день его выведут из комы. Альварес и прилетел за Оксанкой поэтому.

— Чтобы попрощалась, если что, — вклинилась Оксанка.

— Нет, — осуждающе покачал головой Пашка. — Как раз чтобы твоё лицо было первым, которое он увидит.

— И кто знает, какие могут быть последствия? — всё ещё сердилась Данка. — Может он вообще никого не узнает?

— Может быть, — Пашка встал. — Что угодно может быть, Дан. Никто не даёт гарантий. Но давайте надеяться на лучшее?

— Нет, я буду думать о худшем. Об амнезии, например, — Данка хитро улыбнулась. — Скажу, что он был унылым девственником, боящимся женщин. И если бы не Оксанка, так никогда и не женился бы.

— Точно, — оживилась Оксанка. — А я расскажу ему как он забился в угол кровати в первую брачную ночь.

— О, боги! — прикрыл рукой глаза Пашка. — Всё, я ушёл. Моя нервная система не выдержит это слушать.

— Помнишь, они месяц назад привезли нам записи поимки этого несчастного Оскара? — спросила Оксанка, когда он действительно ушёл. — Думаю, потому и рассекретили эти оперативные данные, что в них больше не было никакого смысла. Роберта погибла.

— Даже и не знаю жалко ли мне, — пожала плечами Данка.

— Это будет зависеть от того, что расскажет про неё Кайрат.

— Хотя лучше, чтобы он про неё и не вспомнил, — скорчила рожицу Данка.

И то, что он жив, что дышит, что появилась определённость сделало эти дни ожидания не самыми худшими за последние месяцы.