Под кожей – только я

Лука был потрясен, раздавлен свалившимся известием о смерти того, кто стал в его глазах олицетворением зла, мыслями о мести которому он подстегивал себя, как вспененную лошадь. Он почувствовал себя альпинистом, который, отказываясь от всех радостей жизни, шел к единственной цели — покорить сияющий пик. И вдруг гора рухнула, осыпалась к его ногам. И самое тошнотворное, что в глубине души он был рад, безмерно рад, что ему не придется совершать это иссушающее сердце восхождение. «Бедолага Тео, — вдруг спохватился он. — Теперь всё ляжет на его плечи». Отвлекшись на свои мысли, он ухватил лишь обрывок последней фразы.

— … обнародует его завещание.

— Что, простите?

— Я лишь сказал, что Вольф передал весь капитал семьи и жезл мессера тебе.

— Мне?! С какой стати?

— Потому что ты — хаупт. Я понял это, как только ты переступил порог гостиной. И Вольф, стоило мне слегка надавить, подтвердил мою догадку: только он, кроме самой Анники, различал вас между собой, и когда она пустилась в бега, прихватив первенца, именно он утихомирил взбешенного Герхарда, заверив, что в колыбели остался тот самый. Наследник.

— Нет, это не может быть правдой.

— И тем не менее, это так.

Лука молчал. Советник Юнг пристально наблюдал за ним, наслаждаясь его смятением.

— Тео уже знает?..

— Пока нет. Не переживай на этот счет. Думаю, это известие не станет для него ударом. Скорее, облегчением — непосильная ноша ответственности всегда тяготила и страшила его. Так или иначе, братья снова воссоединятся. Как и было предназначено.

— Э, нет. Я, конечно, признателен вам, и все такое, но я точно не при делах. Хватит с меня.

— Вот как? — старик удивленно приподнял бровь. — Интересный расклад. Впервые в жизни встречаю человека, который отказывается от миллиардного наследства.

— А зачем мне эти деньги? Как оказалось, матросам весьма неплохо платят. Во всяком случае, мне хватает.

— Боюсь, что выбора нет: иначе Ганза попадет под острый каблучок к ханьской вертихвостке. Она дергает за ниточки и Тео выплясывает и дергается, как марионетка.

— Да поймите же наконец: это не моего ума дело! Я не Вагнер и никогда им не стану.

Но любые доводы и возражения разбивались о железную волю прикованного к инвалидному креслу старика, как мыльные пузыри о крепостную стену. Лука с тоской осознавал, что с каждым словом увязает в трясине невыполнимых, неподъемных обязательств, в которую однажды Вольфганг Вагнер уже затянул его и из которой он едва-едва вырывался, обдираясь в лохмотья, в кровь.

— Давай отложим пока этот разговор, — примирительно сказал советник Юнг. — Отдыхай. Набирайся сил. Скоро тебе предстоит встреча с Ли Чи. Вот уж кто точно не пропустит церемонии оглашения завещания мессера. И, полагаю, некоторые пунктики ее не слишком обрадуют.

Глава 3

Лука уже битый час мерил шагами комнату, пытаясь уложить в голове недавний разговор с советником Юнгом, когда в дверь постучали. Он резко распахнул ее. На пороге, онемев от неожиданности, застыл камердинер.

— Советник Юнг послал за вами, господин Вагнер. Велено явиться немедленно, так как дело не терпит отлагательств.

— Интересно, что на этот раз? Вы, случайно, не в курсе? — спросил Лука. Обескураженный камердинер в ответ только беззвучно открыл рот, как выловленная рыба, и тут же закрыл его, так и не выдавив ни звука.

— Да ты, братишка, я посмотрю, за словом в карман не лезешь, — усмехнулся Лука. — Ну да ладно, забудь.

Старый советник ждал в оранжерее. В плотном воздухе, насыщенном испарениями влажной земли и тропических растений, каждый вдох давался с трудом, словно на лице была пятислойная ватная маска. Дурманящий запах орхидей, в котором проступали едва уловимые гнилостные нотки, и вызывающе яркая окраска цветов всколыхнули в Луке недавние воспоминания о Мусорном острове. От тропической жары на его теле выступила липкая испарина.

— Только здесь мне дышится свободно, — произнес советник Юнг. — И осточертевший кашель наконец-то немного ослабляет хватку.

— С Тео что-то случилось? — перебил его Лука.

— С чего ты решил? — удивленно приподнял бровь советник.

— Ну, мне передали, что вы вызываете по срочному делу, вот я и подумал…

— А, вот как. Нет, со вчерашнего дня — никаких известий.

— Так что же тогда?

— Мне просто захотелось поболтать с тобой. В тебе столько юной энергии, жажды жизни… Прогуляемся?

— С удовольствием. Только, советник Юнг… Позвольте обратиться к вам с просьбой?

— Конечно, мой мальчик.

— После того, как вы помогли мне сбежать, добрался до лагеря переселенцев на южной границе. Увидел мать… Но Вольф отправил ищеек по моему следу. Она… она погибла. Но успела отослать меня в замок Шварцвальд. И там я встретил… не поверите… деда, отца матери. Но Вольф как-то пронюхал. Короче, его схватили, заковали в наручники и увезли. Я хотел бы знать, что с ним стало. Вдруг он жив?..

— Нет, — отрезал старик.

— Что?