Под крики сов

– О, Боб, Тоби получил приглашение от Фэй Чоклин приехать к ней на день рождения в воскресенье. – Она говорила спокойно, мучая себя смыслом слов. – Наконец-то попал в ее лапы, а, Тоби?

Тоби молчал. Он зашуршал газетой, чтобы отомстить отцу и дать понять, мол, вот вечерняя газета, и Тоби первым ее прочел. Боб Уизерс подался вперед.

– Дай нам первый лист, Тоби, – сказал он.

Тоби встал с дивана.

– Можешь взять хоть все, папа, я закончил. Там одна ерунда. А Фэй Чоклин, кстати, помолвлена.

– Ты нас просто дразнишь, – удивленно сказала его мама.

Тоби посмотрел на нее, как бы говоря, да, я шучу, это неправда; потом загадочно улыбнулся, пошел в свою комнату и там сел на кровать. Он вынул письмо из кармана и перечитал. С уважением, Фэй Чоклин. Указала фамилию и написала, мол, папа хочет, чтобы ты пришел. Мама и папа хотят, чтобы ты пришел. Если оторву нижнюю часть и оставлю письмо лежать на виду, никто не узнает, что она не добавила: Твоя навсегда, Фэй. Или: Очень люблю. Но кто его найдет и где мне его оставить? И кого оно будет волновать, даже если его найдут, кто будет гадать, что там написано? С любовью, Фэй. Если только. Он прочел письмо вслух, каждое слово, от начала, Дорогой Тоби, до конца, С любовью, и, читая, он улыбался. Затем понюхал письмо. Лаванда, ландыш, французский папоротник, а какими духами пользовались его сестры? Цыпка, которая живет на севере, замужем, с детьми, в шикарном доме, обставленном по последнему слову техники, и Фрэнси, которая совсем юной погибла в огне, а он сидел на диване в доме Харлоу, в доме будущей свекрови Цыпки, и у него случился припадок, потому что гигантский еж с горящими иглами протиснулся за ним в дверь; и Дафна, в больнице и уже давно странная.

С любовью, Фэй.

Мне приснился дом в тысячу этажей
С тысячей окон и тысячей дверей,
Только наших там не было, дорогая,
Только наших там не было.

Он где-то прочитал эти стихи, почему он их запомнил?

Потом Тоби разорвал письмо и вынул из кармана кошелек, чтобы пересчитать деньги, поскольку деньги были теперь главным сокровищем, и водил большим пальцем по ребристым краям шестипенсовиков, шиллингов, флоринов и полкрон. Он катал серебро и медяки по туалетному столику, пока они не замирали, потеряв равновесие. К следующему году, думал он, у меня будет достаточно денег, чтобы открыть собственное дело. Или раньше. Так что сядь поудобнее и расслабься.

21

На день рождения Тоби не пошел. Не пошел он весной и на свадьбу Фэй Чоклин и Альберта Краджа, хотя читал заметку в газете и получил приглашение, написанное серебристыми буквами с завитушками.

– Ты хотя бы отправь подарок, Тоби, – сказала его мать.

– Что я могу ей послать?

Мать сказала:

– Ну, не надо ничего личного вроде нижнего белья или украшений; просто что-нибудь маленькое, может быть, для дома, кухни или столовой, или что-нибудь для цветов, что-нибудь маленькое и полезное. Вот как полагалось в мое время.

Поэтому Тоби за неделю до свадьбы купил пару лучших льняных простыней и полдюжины кухонных полотенец и, взяв их с собой, отправился к Фэй. Она была дома одна и пригласила его в комнату, проведя мимо гостиной, где на столе и на диване лежали свертки и коробки.

– Большое спасибо за полезный подарок, Тоби. Все так ко мне добры. – Она казалась удивленной. – Ты даже не представляешь, насколько все добры. Старушка, живущая по соседству, прислала мне прелестную льняную скатерть с синими уголками, узором из ветвей ивы, с влюбленными, переходящими мост, и с милыми волнистыми китайскими деревцами. Я бы очень хотела поехать в Китай. Вот было бы замечательно, если бы мы с Альбертом попали в Китай, да?

– Да, – ответил Тоби, подумав. Она работает на шерстяной фабрике. Вдруг она ослепла, и ее глаза превратились в неоновые лампочки? Лицо бледное, а руки двигаются взад-вперед, как челноки, наполненные мечтами о завтрашнем дне, когда она наконец умрет.

– Китай моя любимая страна, – сказала Фэй. – Мне всегда нравился Китай.

Она говорила так, будто речь шла о каком-то блюде, которое ей с детства готовили, а она с удовольствием ела, в то время как другие считали его невкусным и воротили носы.

– А мне нравится Индия, – сказал Тоби.

– Правда? Как любопытно. Проходи, садись, я заварю чай. Ты, конечно, знаешь Альберта?

Тоби сказал, что знает Альберта. Однако он не сказал, что Альберт Крадж был тем самым маленьким мальчиком, который каждый день поджидал Тоби у школьных ворот и бросался на него с кулаками, а Тоби никогда не мог дать ему сдачи, потому что Альберт был калекой и ходил с тростью.

– Ага, припадочный, припадочный, – повторял Альберт.