Под лаской плюшевого пледа

Души моей…

6 сентября 1931

Медон

«Не нужен твой стих…»

– Не нужен твой стих —

Как бабушкин сон.

– А мы для иных

Сновидим времен.

– Докучен твой стих —

Как дедушкин вздох.

– А мы для иных

Дозо́рим эпох.

– В пять лет – целый свет —

Вот сон наш каков!

– Ваш – на́ пять лишь лет,

Мой – на́ пять веков.

– Иди, куда дни!

– Дни мимо идут…

– – —

А быть или нет

Стихам на Руси —

Потоки спроси,

Потомков спроси.

14 сентября 1931

Стихи к сыну

1

Ни к городу и ни к селу —

Езжай, мой сын, в свою страну, —

В край – всем краям наоборот!

Куда назад идти – вперед

Идти, – особенно – тебе,

Руси не видывавшее

Дитя мое… Мое? Ее —

Дитя! То самое былье,

Которым порастает быль.

Землицу, стершуюся в пыль, —

Ужель ребенку в колыбель

Нести в трясущихся горстях:

«Русь – это прах, чти – этот прах!»

От неиспытанных утрат —

Иди – куда глаза глядят!

Всех стран – глаза, со всей земли —

Глаза, – и синие твои

Глаза, в которые гляжусь:

В глаза, глядящие на Русь.

Да не поклонимся словам!

Русь – прадедам, Россия – нам,

Вам – просветители пещер —

Призывное: СССР, —

Не менее во тьме небес

Призывное, чем: SOS.

Нас родина не позовет!

Езжай, мой сын, домой – вперед —

В свой край, в свой век, в свой час, – от нас —

В Россию – вас, в Россию – масс,

В наш-час – страну! в сей-час – страну!

В на-Марс – страну! в без-нас – страну!

Январь 1932

2

Наша совесть – не ваша совесть!

Полно! – Вольно! – О всем забыв,

Дети, сами пишите повесть

Дней своих и страстей своих.

Соляное семейство Лота —

Вот семейственный ваш альбом!

Дети! Сами сводите счеты

С выдаваемым за Содом –

Градом. С братом своим не дравшись —

Дело чисто твое, кудряш!

Ваш край, ваш век, ваш день, ваш час,

Наш грех, наш крест, наш спор, наш –

Гнев. В сиротские пелеринки

Облаченные отродясь —

Перестаньте справлять поминки

По Эдему, в котором вас

Не было! по плодам – и видом

Не видали! Поймите: слеп —

Вас ведущий на панихиду

По народу, который хлеб

Ест и вам его даст, – как скоро

Из Мёдона – да на Кубань.

Наша ссора – не ваша ссора!

Дети! Сами творите брань

Дней своих.

Январь 1932

3

Не быть тебе нулем

Из молодых – да вредным!

Ни медным королем,

Ни по́просту – спортсмедным

Лбом, ни слепцом путей,

Коптителем кают,

Ни парой челюстей,

Которые жуют,

В сём полагая цель.

Ибо – в любую щель —

Я с моим ветром буйным!

Не быть тебе буржуем.

Ни галльским петухом,

Хвост заложившим в банке,

Ни томным женихом

Седой американки, —

Нет, ни одним из тех,

Дописанных, как лист,

Которым – только смех

Остался, только свист

Достался от отцов!

С той стороны весов

Я – с черноземным грузом!

Не быть тебе французом.

Но так же – ни одним

Из нас – досадных внукам!

Кем будешь – Бог один…

Не будешь кем – порукой –

Я, что в тебя – всю Русь

Вкачала – как насосом!

Бог видит – побожусь! —

Не будешь ты отбросом

Страны своей.

22 января 1932

Родина

О неподатливый язык!

Чего бы попросту – мужик,

Пойми, певал и до меня:

– Россия, родина моя!

Но и с калужского холма

Мне открывалася она —

Даль, – тридевятая земля!

Чужбина, родина моя!

Даль, прирожденная, как боль,

Настолько родина и столь —

Рок, что повсюду, через всю

Даль – всю ее с собой несу!

Даль, отдалившая мне близь,

Даль, говорящая: «Вернись

Домой!»

Со всех – до горних звезд —

Меня снимающая мест!

Недаром, голубей воды,

Я далью обдавала лбы.

Ты! Сей руки своей лишусь —

Хоть двух! Губами подпишусь

На плахе: распрь моих земля —

Гордыня, родина моя!

12 мая 1932

«Над вороны́м утесом…»

Над вороны́м утесом —

Белой зари рукав.

Ногу – уже с заносом

Бега – с трудом вкопав

В землю, смеясь, что первой

Встала, в зари венце, —

Макс, мне было так верно

Ждать на твоем крыльце!

Позже, отвесным полднем,

Под колокольцы коз,

С всхолмья да на всхолмье,

С глыбы да на утес,

По трехсаженным креслам, —

Тропам иных эпох! —

Макс, мне было так лестно

Лезть за тобою – Бог

Знает куда. Да, виды

Видящим – путь скалист.

С глыбы на пирамиду,

С рыбы – на обелиск…

Ну, а потом на плоской

Вышке – орлы вокруг —

Макс, мне было так просто

Есть у тебя из рук,

Божьих или медвежьих,

Опережавших «дай»,

Рук неизменно-бережных,

За воспаленный край

Раны умевших браться

В веры сплошном луче.

Макс, мне было так братски

Спать на твоем плече!

Горы… Себе на горе

Видится мне одно

Место: с него – два моря

Были видны по дно

Бездны… Два моря сразу.

Дщери иной поры,

Кто вам свои два глаза

Преподнесет с горы?

Только теперь, в подполье,

Вижу, – когда потух

Свет – до чего мне вольно

Было в обхвате двух

Рук твоих. В первых встречных

Царстве – и сам суди,

Макс, до чего мне вечно

Было в твоей груди!

Пусть ни единой травки, —

Площе, чем на столе, —

Макс, мне будет так мягко

Спать на твоей скале.

28 октября 1932

Кламар

«Никуда не уехали – ты да я…»

Никуда не уехали – ты да я —

Обернулись прорехами – все моря!

Совладельцам пятерки рваной —

Океаны не по карману!

Нищеты вековечная сухомять!

Снова лето, как корку, всухую мять!

Обернулось нам море – мелью:

Наше лето – другие съели!

С жиру лопающиеся: жир – их «лоск»,

Что не только что масло едят, а мозг

Наш – в поэмах, в сонатах, в сводах: