Под лунным светом

Луи оказался действительно молодым и привлекательным. Он был высок, крепкого телосложения, с тёмными каштановыми волосами и светло-карими глазами. Одежда и причёска его говорили об опрятности и чистоплотности, что молодая леди любила в мужчинах в первую очередь. Но, этот Савуази, сильно уступал Алексу. И с первого взгляда стало заметно, что такие мужчины никогда не пропускают ни одной женской юбки мимо себя. А Грейс ненавидела сластолюбцев.

Побеседовав о разных мелочах, мисс Уолкер решила сослаться на плохое самочувствие, извинилась перед женихом, и сказала, что будет рада предстоящей встрече. Отец ничего не ответил на выходку дочери, приняв это весьма спокойно. Зато Джозеф проводил сестру из гостиной гневным взглядом. Грейс и так вела себя учтиво и вежливо, сверх всякой меры. Она не обязана преклоняться перед этим Савуази. Закрывшись у себя в комнате, девушка поспешно скинула с себя платье. С помощью служанок, искупалась и оделась в ночную сорочку. Когда вся прислуга ушла, она разразилась потоком слёз. Зачем ей этот Луи, будь он хоть тысячу раз красавцем, если она любит другого?

Когда дом заснул, Грейс успокоилась. Она лежала на спине, почти не шевелясь и не думая. Уже любимые звуки лютни, разлились по спальне. Но в этот вечер, мелодия была печальной и даже драматической. Эта ночь прошла без сна. С рассветом, музыка стихла. Она вскочила с постели, чтобы разглядеть игравшего, но успела заметить только его спину, и накинутый капюшон плаща на голову. Незнакомец не хотел показываться ей. Почему? Ей так сейчас хотелось чьей-то поддержки.

В этот день, Алекса вызвал к себе де ла Поль, и его весь день, и всю следующую неделю, не было в поместье Уолкер. Лютня всё так же играла по ночам, и Грейс подумала, что это точно не мог быть Алекс, как прежде ей казалось. Ведь он отсутствовал.

Проходили дни без возлюбленного, и так приблизился бал. Томпсон объявился в поместье, и мисс Уолкер просияла. Генри вызвал его зачем-то к себе. Войдя в кабинет, Алекс поинтересовался, чем может услужить.

— Завтра ты должен присматривать за моей дочерью весь вечер. Насколько тебе известно, я устроил бал.

— Я знаю про бал, милорд. Но, могу ли я поинтересоваться, в чью честь он устраивается?

— Ах, да. Я не сказал тебе. Завтра моя дочь Грейс и Луи Савуази объявят всем о своей помолвке, — ответил Генри.

— Хорошо. Я буду присматривать за леди Грейс завтра весь день.

— Ну, всё. Ступай. Хотя нет, погоди!

— Да?

— Что там де ла Поль, даёт тебе возможность подняться?

— Пока что нет, но обещает быть ко мне благосклонным. Я помогал ему в одном деле.

- Отлично. Иди, Алекс.

Он ушёл, плотно закрыв дверь. Почти бегом добрался до своей комнаты, где заперся, пытаясь мысленно опровергнуть факт, что Грейс для него потеряна. Всё кончено. Помолвка — равносильна браку. Он не успел стать ближе для Грейс.

Томпсон сел на кровать, зная, что не сможет сегодня подавить свои эмоции и спеть для возлюбленной, которая с завтрашнего дня будет принадлежать другому. Он ударил со всех сил кулаком о стену, пытаясь унять душевную боль. Но это никак не помогло. Только костяшки пальцев стали болеть и саднить.

Грейс не могла спать. Привычных и любимых звуков музыки в эту ночь не было слышно. Все спали, а лютнист исчез. Как она хотела сегодня упиться этим волшебным звучанием! Где делся воздыхатель? Неужели он теперь никогда не явится? Девушка загрустила ещё сильнее. Ей так невероятно сильно хотелось ещё один единственный вечер побыть свободной, наслаждаясь тем, что её кто-то любит. Алекс последнее время сторонился. Вроде это по её вине, завтра объявят о помолвке всей знати! Она не виновна. Ей предстоит быть жертвой, а не счастливой невестой. Неужели этот глупец не понимает истинных причин, и не видит чувств, которые леди испытывает к нему? Тогда он точно глупец! И он обещал не допустить этого брака. Обещал, что Грейс будет принадлежать теперь только ему! Всё пропало. Будь, что будет. Гвендолин говорила: «На всё воля божья», и она, Грейс, примет эту волю.

Глава 16

Наступил день бала. Огромный холл был украшен множеством цветов. Столы заполнили половину пространства, а лестницу наверх обвили живыми растениями. Грейс уныло наблюдала за всеми приготовлениями, стоя наверху. Множество слуг носились по залу, то расставляя посуду, то вымывая полы. Алекса не было видно, и она уже знала от отца, что тот должен следить за ней весь вечер. И каким ужасным являлось то, что он-таки знает уже причину проведения этого бала.

Одинокая слеза капнула на перила лестницы. Леди ощущала себя беспомощным зверьком посреди людной улицы. К торжеству оставалось четыре часа. Она должна встретиться за это время с Алексом. Но все часы, которые плелись, как улитки, истекли, и девушка так и не встретила своего возлюбленного.

Только после того, как с нарядом и причёской было покончено, в комнату постучали. Грейс разрешила войти, и увидела Алекса.

— Всё готово, миледи. Я пришёл, чтобы сопровождать вас.

Грейс посмотрела на Бесси и Холи, и жестом велела им выйти.

— Пусть остаются, миледи. Я пришёл только, чтобы забрать вас.