Под маской

— Ах. — Она задумалась. — Конечно, я не должна была позволять вам подниматься сюда, на борт. Могла бы догадаться, о чем пойдет у нас разговор под этой луной… Но не могу же я вечно тут сидеть и глядеть на берег! Я для этого слишком молода. Вы согласны, что я для этого еще слишком молода?

— Конечно, вы слишком молоды, — серьезно подтвердил он.

И вдруг они оба услышали новую музыку, совсем рядом — казалось, эта музыка доносилась прямо из воды, всего в какой-то сотне ярдов от них.

— Послушайте! — воскликнула она. — Это с «Миннегаги». Прием закончился!

Мгновение они молча прислушивались.

— Благодарю вас, — вдруг произнес Вэл.

— За что?

Он даже не заметил, что сказал это вслух. Он благодарил негромкие низкие звуки валторн за то, что они пели на ветру, благодарил море за его ворчливое журчание у кормы яхты, благодарил молочную белизну звезд за то, что она омывала их сверху, и от этого он словно парил в каком-то эфире — в чем-то более плотном, чем обычный воздух.

— Как хорошо… — прошептала она.

— И что мы будем делать?

— А разве мы должны что-то делать? Я думала, мы можем просто сидеть и наслаждаться…

— Ты так не думала, — тихо перебил он. — Ты прекрасно знаешь, что мы должны что-то сделать. Я хочу заняться с тобой любовью, и ты согласишься!

— Я не могу, — очень тихо сказала она. Ей хотелось рассмеяться, произнести что-то непринужденное и холодное, чтобы вернуть ситуацию в безопасные воды легкого флирта. Но было слишком поздно. Вэл знал, что музыка завершила то, что начала Луна.

— Я скажу тебе правду, — произнес он. — Ты — моя первая любовь. Мне семнадцать лет — столько же, сколько и тебе, не больше!

Было нечто совершенно обезоруживающее в том, что они оказались ровесниками. Она ощутила беспомощность перед судьбой, которая их свела. Скрипнули шезлонги, он почувствовал слабый иллюзорный аромат, и они оба вдруг ребячливо потянулись навстречу друг другу.

III

Впоследствии он не мог вспомнить, поцеловал ли он ее только раз, или несколько раз — хотя, должно быть, целый час они просидели друг с другом рядом, и он держал ее за руку. Что больше всего удивило его в занятии любовью — так это то, что тут полностью отсутствовал элемент животной страсти, не было ни сожаления, ни желания, ни отчаяния, а было лишь кружащее голову обещание такого огромного счастья, прямо тут, на земле, которого он еще никогда не испытывал. Первая любовь — это была только первая любовь! Что же тогда такое любовь во всей своей полноте, в высшей степени? Он еще не знал, что те чувства — та ирреальная, ничего не желающая смесь экстаза и покоя — не повторятся больше никогда.

Музыка не звучала уже некоторое время, и шелестящую тишину нарушил звук приближающейся по тихим волнам шлюпки. Девушка внезапно вскочила на ноги и с напряжением уставилась в глубь залива.

— Послушай! — быстро проговорила она. — Я хочу, чтобы ты назвал мне свое имя.

— Нет!

— Пожалуйста! — взмолилась она. — Я завтра уезжаю.

Он ничего не ответил.

— Я не хочу, чтобы ты меня забыл, — сказала она. — Меня зовут…

— Я никогда тебя не забуду. Обещаю, что буду помнить тебя всегда. Кого бы я ни полюбил, я буду сравнивать ее с тобой, с моей первой любовью. И пока я жив, ты всегда будешь в моем сердце — такой же свежей и яркой, какой я вижу тебя сейчас.

— Хочу, чтобы ты всегда помнил, — судорожно пробормотала она. — Ах, для меня это значило гораздо больше, чем для тебя, — много, много больше…

Она встала так близко к нему, что он почувствовал у себя на лице ее теплое юное дыхание. Они опять потянулись друг к другу. Он крепко сжал ее руки — ему показалось, что сейчас нужно именно это, — и поцеловал ее в губы. Это был правильный поцелуй, подумал он, романтический поцелуй — и не мало, и не слишком много. Но в нем таилось нечто вроде обещания других поцелуев, которые могли бы быть, и с легким замиранием сердца он услышал подплывшую к яхте шлюпку — ему стало ясно, что вернулись ее родные. Вечер окончился.

«Это лишь начало, — сказал он себе. — Вся моя жизнь будет, как сегодняшняя ночь».

Она что-то резко произнесла тихим голосом, и он с напряжением прислушался.

— Ты должен запомнить одно: я замужем! Уже три месяца. Об этой ошибке я и думала, когда Луна принесла тебя сюда. Сейчас ты все поймешь.

Она замолчала, когда шлюпка ударилась о трап и из темноты донесся мужской голос:

— Это ты, дорогая?

— Да.

— А что это тут за шлюпка пришвартована?

— Один из гостей миссис Джексон приплыл сюда по ошибке, и я попросила его остаться на часок и составить мне компанию.

Через мгновение над палубой появились седые тонкие волосы и усталое лицо мужчины лет шестидесяти. И только тогда Вэл с опозданием понял и осознал, как сильно влюбился.

IV

Когда в мае окончился сезон на Ривьере, Ростовы и все остальные русские закрыли свои виллы и уехали на лето к северу. До их возвращения заперли на замок русскую православную церковь, а также винные погреба с самыми редкими винами; убрали даже изысканный свет весенней Луны — чтобы не тратить его, так сказать, зря.