Под натиском Града

— Я в порядке, — уверяю я, поворачивая голову, а затем прошу мужа, — Дай нам пару минут.

Ник смотрит на Виктора, потом на меня и все-таки исполняет мою просьбу. Не думаю, что он ревнует к Виктору.

Ник уходит, и мы остаемся с Градовым наедине. Несмотря на то, что множество раз я представляла себе эту встречу, я не знаю, что сказать.

— Ты ненавидишь меня? — внезапно спрашивает Виктор, и я вздрагиваю. Я знала, что он спросит. Поразительно, но оказывается, я знала Градова даже лучше, чем думала. И я знаю, что ему больно. Так же больно, как было мне, когда я очнулась в больничной палате, не чувствуя ног.

Но я не хочу, чтобы ему было больно.

Теперь не хочу.

— Хочешь выпить? — я игнорирую его вопрос и направляю свое кресло к нижнему шкафчику — импровизированному бару, что мы соорудили вместе с Ником, — Правда текиллы у нас нет, — шучу я, — Пиво подойдет?

Виктор усмехается, неотрывно наблюдая за мной. А я горжусь собой. Горжусь, что могу посмотреть ему в глаза и не беспокоиться, что он будет меня жалеть. Не будет. Виктор Градов не признает чувство жалости ни по отношению к себе ни к кому-либо другому.

Не произнося ни слова, Виктор отставляет стакан и встает из-за стола. Подходит и забирает бутылку из моих рук. Убирает обратно в шкаф.

Молчание угнетает.

Даже слишком.

— Не думала, что когда-нибудь увижу тебя снова, — говорю я. На самом деле, я поражена, что он пришел. Виктор отходит к противоположной стене и садится на кухонный диван. Он не вернулся на барный стул, на котором сидел прежде. Полагаю, он сделал это, чтобы быть на одном уровне со мной.

— Прости меня, — шепчет Виктор и его голос обрывается, — Прости, что сотворил это с тобой. Мне так жаль, Майя.

Он снова встает, упирается кулаком в стену и закрывает глаза. Ему больно. Теперь я точно вижу, что ему больно, но дело не только во мне.

— Виктор, подойди ко мне, — прошу, я и Градов повинуется. Он медленно подходит, опускается на пол рядом с коляской и кладет голову на мои колени. Я не отталкиваю его, потому что знаю, что прямо сейчас Виктор нуждается в этой маленькой близости. Нуждается в моем прощении. А я внезапно для самой себя, чувствую подступающие слезы. Я так долго его винила, но ведь Виктор не единственный виноватый в этой истории. Да, он был за рулем той ночью, но если бы мы с Ником прекратили скрываться и сразу открылись ему, возможно, все было бы иначе. Я предала его. Лучший друг предал его. Он просто не смог с этим справиться, поэтому глупо было винить только его.

Мы сидим так довольно долго. Я удивлена, что Ник ни разу не зашел проверить все ли у нас в порядке.

— Ты счастлива с ним? — спрашивает Виктор, не отрывая головы.

— Больше, чем могла мечтать, — тихо произношу я и поднимаю его голову. Заставляю посмотреть на меня и замечаю, что в его глазах так же, как и в моих искрятся слезы, — Я уже давно не виню тебя, Градов. И не ненавижу. Да, той ночью я потеряла возможность ходить, но это не значит, что я стала несчастной. И ты не должен быть несчастным, Виктор. Кто бы она ни была, позволь ей сделать тебя счастливым. Дай хотя бы попытаться.

За все пять лет, что прошли с момента аварии я не единожды, думала о том, что только что сказала Виктору, но только сейчас действительно осознала их реальность. Он может быть счастлив, так же, как я счастлива с Ником.

Он должен быть счастлив.

Виктор заслуживает счастья не меньше каждого из нас, даже не смотря на то, что сам считает иначе.

— Не нужно наказывать себя, — прошу я, шёпотом. Мой голос дрожит. Я плачу, сама не понимая истинную причину этих рыданий, но все это теряет всякий смысл, когда я вижу, как из глаз Виктора огромными каплями стекают слезы.

Слезы, пронизанные болью.

Слезы, похожие на град.

— Мне кажется, я не смогу, — признается Градов. Его лицо полное отчаяния, заставляем меня верить, в то, что он на самом деле, так считает.

— Почему?

— Я трус, Майя. Вместо того чтобы объясниться, я оттолкнул ее. Я прогнал ее, просто, потому что испугался. Побоялся сделать больно и взять за это ответственность.

— Уверена, своим молчанием ты сделал этой девушке намного больнее. Но нет ничего плохого в том, что ты испугался. Иногда страх бывает единственным разумным объяснением, а после того, что случилось это нормально. Она поймет.

— Ты так считаешь?

— Да, — честно отвечаю я, а потом прошу, — Расскажи мне о ней.

Виктор садится рядом и берет мои ладони в свои руки, крепко сжимая. Он начинает рассказывать о том, как познакомился с ней. Как использовал, найденную в своей машине пуговицу, как повод вновь увидеться с ней. Он рассказывает, что она любит кофе и пишет книги. Градов говорит даже о том, как ему нравится целоваться с ней, и я понимаю, что он действительно любит эту девушку.

— Почему бы тебе не сказать все это ей?

Виктор отводит глаза, но я знаю, что он понимает, что я права.

Он понял, что не страх причинить боль той девушке сдерживал его. Он боялся, что ему самому снова станет больно.