Под натиском Града

Хотя кого я пытаюсь обмануть? Мгновения с Майей были самыми лучшими в моей жизни, и я бы ни за что от них не отказался. Но я уверен лишь в одном: я бы пожелал никогда не испытывать этого снова.

Любовь разрушила меня.

Причинила уйму боли.

Сделала слабым.

Я отнял у любимой девушки возможность ходить, и все из-за того, что она лишила меня любви.

Я больше не хочу быть тем, кто отнимает.

Виктор Градов больше ничего ни у кого не отнимет.

Я больше не буду любить.

И я больше никогда не выйду на ринг.

И это будет мое наказание за все, что я отобрал.

Глава 26

Виктор

Наши дни

Мне всегда было сложно признавать свои ошибки. Но единственное, что может быть труднее, чем признать свои ошибки, это пытаться их исправить Мне бы хотелось сказать, что я крупно ошибся, когда заставил Викторию участвовать в этом безумии, но я так не считаю. Возможно, наша встреча была единственной правильной вещью, случившейся со мной, за последние пять лет. Я жалею лишь о том, что причинил ей боль и…подарил надежду.

Миллион раз я пробовал заставить себя не приходить к ней, забыть ее адрес и номер телефона, перестать просить, эти чертовы пуговицы, и не думать о ее взгляде, родинке на правом плече и непостижимой одержимости кофеином. Но у меня не получалось. Единственная женщина, к которой меня тянуло так же сильно, как к Виктории, уже однажды предала меня и боюсь второго раза, я бы просто не вынес.

— Ну, ты и придурок, братец.

Андрей стоит в центре моей спальни и смотрит на развернувшийся вокруг хаос, — Так значит в тот день в кофейне, когда ты представил мне Викторию, как свою девушку, ты сам впервые увидел ее. Я правильно понял?

— Абсолютно, — отвечаю я, сдергивая с окон темно-синие шторы.

Брат осуждающе качает головой.

— Ну, ты и…

— Придурок, — я не даю ему возможности закончить, — Да, я в курсе.

Андрей складывает руки на груди, опираясь плечом о дверной косяк.

— И что ты теперь собираешься делать?

— То же, что делал прежде, — отвечаю я, — Существовать в своем привычном мире.

— Чушь, — фыркает брат, — После встречи с Викторией тебе это вряд ли удастся.

— Почему?

— Потому что ты влюбился, — самоуверенно заявляет Андрей и хватает с пола банку краски.

Он тянется за кистью, но я перехватываю ее.

— Можешь идти. Дальше я справлюсь сам.

Брат начинает громко смеяться.

— Не выйдет, Виктор. Я заставлю тебя признать это.

— Заканчивай, — рычу я, — Я не собираюсь ни в чем признаваться.

Стараясь не обращать внимания на смех брата, я открываю банку с краской, и щедро обмакнув в ней кисть, подхожу к стене. Несколько мгновений размышляю, чувствуя, как взгляд Андрея прожигает мой затылок.

— Я серьезно, Андрей, — твердо говорю я, — Проваливай.

Внезапно смех брата стихает. Я слышу, как скрипит матрас, когда он садится на кровать.

— Виктор, она заставила тебя вновь почувствовать, — тихо говорит он, и я зажмуриваюсь, — Ты впервые за пять лет вышел на ринг и не позволил себе проиграть. Благодаря ей, я вновь увидел прежнего Виктора Градова. Виктория вернула тебя к жизни.

Черт возьми, я не могу это слушать.

Но смысл в том, что брат прав. Я размышлял об этом тысячу раз с тех пор, как встретил Викторию. Я не солгал. Когда она вошла в кафе, я действительно перестал видеть всех остальных. Так было лишь раз, но все мы знаем, чем он закончился, а повторения я не хочу.

Я так крепко сжимаю пальцами кисть, что она едва не ломается пополам.

— Посмотри, что ты делаешь.

Открыв глаза, я поднимаю голову и смотрю на стену. И вижу Эйфелеву башню исполосованную белыми линиями. Ту самую, что когда-то нарисовала Майя, но от которой я так и не смог избавиться. Мне не хватило пяти гребанных лет, чтобы стереть ее со стены, а сейчас все изменилось.

Изменилось благодаря Виктории.

Брат становится рядом со мной.

— Еще несколько месяцев назад ты бы хорошенько врезал мне по лицу, предложи я сделать это. Мне, кажется это отличное начало.

— Андрей, я не могу.

— Брат, чтобы смело шагнуть вперед в будущее тебе не хватает лишь одного — встретиться лицом к лицу со своим прошлым.

И Андрей покидает мой дом, оставляя свои слова витать в воздухе.

Глава 27

Майя

Лежа в кровати, я медленно поглаживаю свой едва заметный живот, пока мой муж гремит посудой на кухне и улыбаюсь. Мои глаза закрыты и я чувствую спокойствие, и даже гордость за то, что я смогла справиться. Я больше не ощущаю той ненавистной боли, которая ежедневно преследовала меня и могу действительно по — настоящему улыбнуться.

Виню ли я его во всем произошедшем?

Уже нет.

Я давно перестала злиться, потому что это ужасное чувство мешало мне жить. Я простила его и единственное чего мне хочется, чтобы он узнал об этом.

— Малышка, просыпайся, — говорит Ник, заходя в комнату. С его плеча свисает кухонное полотенце, и он смотрится ужасно мило. Ник подходит к окну и раздвигает шторы. Солнечный свет, моментально проникший в комнату, вынуждает меня сильнее зажмуриться и по-детски сморщить нос.

— Который час? — спрашиваю я, не открывая глаз.