Под натиском Града

Слезы застилают глаза и все, что я могу делать, это сильнее давить на педаль газа.

А потом меня пронзает яркая вспышка света.

И это последнее, что я вижу, прежде чем умереть.

Глава 24

Виктория

Наши дни

— Снова кофе, милая леди?

Приветливый голос почтальона Вигмана вырывает меня из бесконечного потока грустных мыслей. Я сижу на крыльце своего дома с пачкой кукурузных чипсов и термосом крепкого черного кофе.

Вместо ответа, я пожимаю плечами, вымученно улыбаясь.

— Ой, ой, — почтальон садится рядом со мной, — Кажется, я только, что наступил на осколок вашего разбитого сердца?

Я не вижу смысла говорить неправду. Этот старик всегда вызывал во мне бесконечно теплые чувства.

— Похоже на то.

В конце концов, почтальон Вигман прав. Как бы я ни старалась уберечь свое сердце от кикбоксера Градова, у меня не получилось его сохранить. Я зла, разбита, и у меня совершенно не осталось сил на душевные терзания, поэтому я приняла решение уехать к сестре в Америку.

Я купила билет через два часа после возвращения от Виктора. Пусть это и похоже на бегство, но другого выхода я найти не смогла.

— Вы ведь понимаете, что все эти переживания непостоянны? — осторожно спрашивает Вигман, снимая с головы фуражку.

— Вот тут, — я прижимаю указательный палец к своему виску, — Да.

— А здесь? — старик прикладывает ладонь к своей груди, ровно на то место, где бьется его сердце.

— Думаю, мне понадобится немного времени, — отвечаю я.

— Вы справитесь, — кивает почтальон, — Рано или поздно все становится лучше.

— Да, наверное, — соглашаюсь я и наливаю для почтальона кофе. На этот раз он не возражает.

Старик принимает из моих рук чашку, достает из внутреннего кармана маленькую фляжку с коньяком и подмигивает мне.

И в этот момент все действительно становится лучше.

***

Перед тем, как отправится в аэропорт, я решаю заехать в больницу и попрощаться с Владимиром. Но сегодня меня ждет неудача. Медсестра сообщает, что его уже выписали.

Я подхватываю с пола сумку с фруктами, которую приготовила для него и уже собираюсь идти к выходу, как меня окликают. Обернувшись, я вижу спешащего ко мне Андрея.

— Здравствуй, Виктория, — приветствует он. Честно, меня не очень радует эта встреча, потому что есть вероятность, что Андрей начнет разговор о своем брате.

— Привет.

— Я не буду говорить о нем, — говорит Андрей, будто прочитав мои мысли, — Расслабься.

Мне нечего сказать, поэтому я просто молчу. Тогда Андрей опускает руку в карман своего медицинского халата.

— Это от Владимира, — он протягивает мне сложенный пополам листок, — Он просил передать тебе.

— Когда его выписали?

— Пару дней назад. Его забрала сестра.

— Кажется, он говорил, что у него никого нет, — вспоминаю я, разворачивая листок. Там записан номер телефона.

Андрей пожимает плечами.

— Последние несколько месяцев он не поддерживал связь с родными. Сестра пыталась выйти с ним на связь, но безуспешно. В итоге она просто обзванивала все больницы нашего города и нашла его здесь.

— Здорово, что он теперь не один.

Я искренне рада, что за Владимиром теперь есть, кому присмотреть. Надеюсь, он больше не окажется у бакалейной лавки в одиночестве.

Я трясу в воздухе клочком бумаги.

— Спасибо тебе за это. Я обязательно позвоню ему, как прилечу.

— Куда ты летишь? — спрашивает Андрей, не скрывая своего любопытства.

— К сестре. В Нью-Йорк.

— Надолго?

— Не знаю, — я убираю листок во внутренний карман пальто и начинаю пятиться к выходу, — Передавай привет своему брату.

— Виктория, постой! — кричит Андрей, но я уже запрыгиваю в такси, мечтая поскорее сесть в самолет. Хватит с меня этой семьи, в которой вся моя роль была лишь жалкой ложью.

Глава 25

Виктор

Пять лет назад

— Виктор, тебе нужно поспать, — произносит голос моего брата, и тяжелая рука ложится на мое плечо, — Пойдем. Я отвезу тебя в дом к родителям.

Родителям.

Теперь это уже не дом наших родителей.

Теперь там живет только мама, пока отец развлекается на стороне.

Но сейчас это уже не имеет значения, поэтому я не поправляю брата, а продолжаю буравить взглядом белую стену. Это единственное чем я занимаюсь последние пару суток.

— Я не могу.

— Ей не станет лучше от того, что ты себя изводишь.

Я сижу в коридоре, возле больничной палаты Майи. Она не приходит в себя уже сорок восемь часов. Все мое тело болит, но я не позволяю себе покинуть больницу, потому что хочу быть здесь, когда она очнется.

Ник находится в палате этажом ниже.

На мне же всего пара синяков и ссадин, и можно считать, что я в полном порядке, если не считать того, что я едва не убил Майю. Хотя Андрей говорил, что за рулем того автомобиля, который врезался в нас находился мертвецки пьяный водитель и именно он не справился с управлением, нельзя утверждать, что моей вины нет. Пару часов назад меня допрашивали полицейские. От брата я узнал, что Ник отказался от любых претензий в мой адрес. Видимо он считает себя виновным в случившемся не меньше.

В палате, рядом с Майей находится ее мать, которая прилетела из Венгрии.

Тренер тоже там.