Под небом Лузитании. От пришествия до полуночи

С другой стороны, руководителей команды можно понять. Трудно сориентироваться и уследить за всеми мелочами в кипящем, неистово ревущем море зрителей. Тем более, когда вокруг вас в воздухе порхают и мельтешат яркие лоскутки блестящей и разноцветной бумаги. Хотя некоторые неисправимые романтики и величают эту макулатуру не иначе как серпантин или конфетти.

С минуту троица бывалых спортивных мужей упорно дырявила глазами бесстыжие велотуфли, которые так предательски покинули своего доверчивого хозяина. Наконец, пришедший в себя тренер эпилептически дёрнулся, дико взревел, одним махом вывернул из захватов педалей туфли и стремглав бросился к стоящей у бордюра легковушке. Помощник тренера и доктор во весь дух бросились вдогонку за своим чрезмерно взвинченным предводителем. Резко хлопнули дверцы тренерского автомобиля, и под его капотом тут же взревел не знающий устали мощный мотор. Машина буквально сорвалась с места и с бешеной скоростью умчалась на поиски уже растаявшего вдали босоногого гонщика. И только велосипед с погнутым передним колесом так и остался лежать посредине порядочно вымятой клумбы.

Неожиданно из толпы зрителей вынырнул сутулый худощавый паренёк в старом потертом и местами прохудившемся джинсовом костюме. Из-под его помятой бейсболки с надвинутым на лицо козырьком выбивались длинные и давно не мытые черные локоны. Молодой человек бочком пододвинулся к брошенному велосипеду, воровато осмотрелся по сторонам и ещё глубже натянул на чело свою видавшую виды бейсболку. Затем он нагнулся, подхватил бесхозное средство передвижения, взвалил его на спину и, распихивая зевак, двинулся сквозь толпу в сторону городского кладбища. Вполне вероятно, что именно там рьяный болельщик и собирался торжественно предать земле останки этой славной гоночной машины.

– Опять Мигель Сигану за старое взялся, – услышал я над ухом осуждающий, но приятный драматический баритон.

Резко обернувшись, я увидел рядышком того самого полицейского, который совсем недавно так эффектно утихомирил чересчур возбужденного местного болельщика. На вид этому ладному мужчине было лет этак за сорок, и своей внешностью он вовсе не походил на обыкновенного среднестатистического португальца. Белая кожа, круглое лицо, усы и волосы пшеничного цвета, а также светло-серые глаза красноречиво говорили, что когда-то предки этого интересного человека попали в Португалию откуда-то с Севера. Лично я уже не один раз обманывался, принимая таких нетипичных коренных португальцев за моих предприимчивых соотечественников.

– На прошлогодней велогонке Мигель стащил из машины одной из команд сумку врача, доверху набитую какими-то медикаментами, – доверительно поведал страж порядка, поглядывая на меня, как на старого задушевного друга. – Парень уже давно пристрастился к наркотикам и очень надеялся поправить своё здоровье одним чудо лекарством, из похищенной им аптечки. Из найденного там шприца он вколол себе пару кубиков бесцветной жидкости – и чуть было не умер. Частота пульса у него подпрыгнула до двухсот десяти ударов в минуту. Бедняга от своей грязной квартирки домчался до городского госпиталя всего лишь за две минуты пятнадцать секунд. Именно столько прошло времени от звонка Мигеля из дома в регистратуру до его личного прибытия в приёмную. Мы специально замеряли это расстояние, и в результате получилось не много не мало, а 1107 метров! В несложном пересчете это оказалось выше мирового рекорда в беге на один километр! Врачи говорят, что его сердце просто каким-то чудом не разорвалось на части. Им еле-еле удалость спасти нашу местную знаменитость от скоропостижной кончины.

– И что же закон присудил вашему рекордсмену за его спортивные подвиги? – насмешливо поинтересовался я.

– А ничего, – беспомощно пожал плечами полицейский. – На опознании ни один из медиков велокоманд, участвующих в прошлогодних соревнованиях, сумочку с медикаментами так и не признал. И не удивительно! Там были такие сильнодействующие синтетические стимуляторы, что владельца этой аптечки вместе с его командой могли бы дисквалифицировали до окончания нынешнего тысячелетия! И Мигеля, в конце концов, пришлось отпустить.

– Ну, теперь-то он поймался на горячем! – от всего сердца позлорадствовал я. – Ведь такой гоночный велосипед стоит, наверно, не менее тысячи с лишком контушей! Смотрите! Вон он! Остановился у почтового автомата! (Прим. Один контуш приравнивался к пяти евро.)

Стаж порядка понимающе кивнул, неспешно развернулся и направился в противоположном направлении.

– Сеньор! Не туда! – потрясенно воскликнул я. – Автомат для продажи марок находится совсем в другой стороне!

Полицейский обернулся и флегматично отметил:

– Я знаю. Но мой наставник и учитель Албано Антониу Тештейра Маседу частенько говорил: хороший полицейский – это живой полицейский. А тот сумасшедший придурок всегда таскает с собой пистолет. И никто никогда даже толком не знает, чем он сегодня с утра обкололся. Мне ведь до пенсии осталось совсем-то немного. А сегодняшняя добыча всё равно Мигелю впрок не пойдёт.