Под небом Лузитании. От пришествия до полуночи

Казалось, сквозь мглу тумана к нам медленно и незримо подкрадывались тоска, печаль и безысходность, шурша своими широкими серыми плащами. Их шаркающая походка и тихий шепот леденящим ужасом сковывали наши чувствительные сердца. Нервно поёживаясь, мы невольно ускорили шаг и неожиданно вышли к громадной рождественской ели, стоящей у городской Камеры Муниципал (Прим. ратуша). Вершина дерева тонула в призрачном липком тумане. У подножья ели лежали громадные разноцветные коробки, перевязанные блестящими лентами и символизирующие богатые рождественские подарки. А рядышком невысокий, но стойкий как оловянный солдатик Пай Натал (Прим. Аналог Деда Мороза в Португалии) героически исполнял свой благородный и бескорыстный долг. Он умело надувал длинные тонкие разноцветные воздушные шарики и скручивал из них разнообразные диковинные фигурки. То у него получался меч-кладенец, то необычайный цветок, а то фигурка кошечки или собачки. Широко улыбаясь, весельчак в красной куртке и колпаке раздавал свои неказистые творенья восторженным ребятишкам.

Туман сгущался всё больше и больше, и встревоженные родители начали поспешно уводить разочарованную детвору по домам. Пай Натал остался один, болезненно шморгая носом и пританцовывая вокруг ели. Сырость и холод проникали под полы одежд и пронизывали наши трепещущие тела до костей.

По звукам, доносившимся от рождественского древа, трудно было понять, то ли Пай Натал отбивает мелкую чечетку, то ли щелкает зубами от холода. Его тоненькие курточка и штаны, похоже, не очень-то согревали своего хозяина. Ватная борода и парик Пай Натала слиплись, и, казалось, насквозь пропитались влагой.

– И много, много радости детишкам принесла, – с ностальгической грустью произнес Степан, глядя на ёлку. – А я ведь уже совсем и не помню, когда в последний раз получал рождественские подарки. Это было так давно, много-много лет тому назад. В нашей жизни так много проблем, забот, тяжкого труда и так мало отрады, умиротворения и веселья! Похоже, в погоне за деньгами мы совершенно разучились беззаботно веселиться и наслаждаться маленькими радостями нашей однообразной жизни.

Тяжелый вздох, как порыв лютой зимней вьюги, согнул и ссутулил тело Степана. Голова его поникла, руки безвольно обвисли.

Пай Натал остановился, и внимательно и сочувственно посмотрел на гиганта своими огромными живыми карими глазами. Он оттянул прикрепленный на тонких резиночках красный шарик, заменявший ему нос, и привычным движением переместил его на лоб. Достав носовой платок, Пай Натал высморкался и вытер свой мокрый нос, который по цвету и по размеру ничем не отличался от снятого им шарика. Затем он вытащил из своей сумки тонкий красный воздушный шарик, надул его и ловко свернул в форме сердечка. Взгромоздив шарик-нос на прежнее место, Пай Натал важно подошел к Степану и, протянув ему эмблему любви, неожиданным для такого щупленького тельца басом произнес:

– Digne-se aceitar um presente, meu amiginho! (Прим. «Соблаговолите принять подарок, мой дружочек!» порт.)

Гигант вздрогнул, медленно поднял голову, растеряно посмотрел в глаза Пай Наталу и дрожащими руками принял неожиданный подарок. То ли капля дождя, то ли скупая слеза потекла по небритой щеке Степана. А Пай Натал, встав на цыпочки, дружески похлопал гиганта по плечу и добродушно пробубнил:

– Tudo esta bem quando acaba em bem. Boa noite! (Все хорошо, что хорошо кончается. Спокойной ночи! порт.)

Он лукаво подмигнул мне правым оком, подхватил свою сумку, перебросил её через покатое плечо, круто развернулся и мгновенно исчез в непроглядном клубившемся тумане. И его гулкие, быстрые шаги постепенно затихли в глубине надвигающейся Рождественской ночи.

8. Влюбленные

Густой и липкий, как гороховое пюре, туман заполонил средневековые улочки старого города. Воздух был настолько насыщен микроскопической водной пылью, что стало невероятно тягостно дышать в полную грудь. Я жестоко сожалел о где-то «посеянном» мной зонтике, хотя он навряд ли бы спас меня от всепроникающей мельчайшей мороси. Сырость и влага, казалось, настолько пропитали нашу одежду, что её можно было выкручивать как мокрую половую тряпку. Омерзительный, цепенящий холод сковывал наши одеревеневшие члены. Но мы упорно продолжали двигаться вперед, ежесекундно рискуя наткнуться на какое-то скрытое в тумане препятствие.

Временами ночную тишину нарушали тяжелые и гулкие мужские шаги. А иногда наш напряженный слух будоражила торопливая дробь изящных дамских каблучков. Неясные, колышущиеся тени то вдруг появлялись в туманной мгле, то тут же бесследно в ней испарялись. По всей видимости, мы не только сбились с пути, но и основательно заплутали в незнакомом нам городе. Если быть честным, у меня не было ни малейшего представления о том месте, в котором мы в данный момент пребывали.

Я настороженно прислушался и уловил приближающийся цокот подкованных женских каблучков. В темноте медленно проявилась призрачная фигура молодой, невысокой и довольно-таки гармонично сложенной женщины. Мы поспешно двинулись ей на встречу.