Под небом Лузитании. От пришествия до полуночи

Тем не менее, арбитр проигнорировал протесты неврастеника и, извлёкши из сетки мяч, затрусил прямиком к центральному кругу. Но оказалось, что мяч после моего удара разошёлся по шву, и его торжественно отправили на заслуженный отдых. Игру продолжили уже новым мячом.

Тогда киевский тренер в резкой форме приказал вернувшемуся на поле «партизану» опекать меня лично. Но несмотря на все его старания, мне раз за разом удавалось освобождаться от назойливого прилипалы. Получая мяч, я выверенным пасом в разрез отправлял наших нападающих в острые прорывы. И в течении последующий пяти минут Лисинчук дважды реализовал свои выходы один на один с вратарём. Счёт сравнялся!

Наставник киевлян буйствовал у кромки поля, осыпая «партизана» весьма скверными и грязными словами. Лучше б он этого не делал. Парень совсем потерял голову и, когда я попытался прорваться к воротам соперника, откровенно лягнул меня по ногам сзади. Я рухнул как подкошенный гигантской косой и мой страдальческий вопль семикратным эхом отразился от трибун стадиона. Мне выпал прекрасный случай показать высочайшее актёрское мастерство, корчась и извиваясь в мучениях на изумрудном газоне. Если б судья не удалил защитника с поля, то тяжкие угрызения совести терзали бы его до конца жизни.

Я ещё с минуту для приличия постонал, пока массажист замораживал хлорэтилом мои пострадавшие ножки. Затем встал и приготовился выполнять штрафной удар, назначенный арбитром где-то в двадцати мерах от ворот. Позже мои товарищи говорили, что мой лик исказила ухмылка иезуитского палача, которому подбросили сверхурочную работу. Физиономии игроков, выстроившихся в стенку, стали бледнее их белоснежных футболок. Я долго и тщательно устанавливал мяч, а потом неторопливо отошёл метров на семь-восемь. Брови мои грозно нахмурились и с вдохновением серийного потрошителя я начал мой смертоносный разбег. Стенка рассыпалась ещё до того, как моя нога коснулась «пузыря». Навряд ли можно было бы сказать, что удар у меня получился всесокрушающей силы. Однако голкипер даже не шелохнулся, а только лишь проводил глазами летящий в девятку мяч.

Теперь мы заслуженно вышли вперёд в счёте, а до окончания матча оставалось почти что совсем ничего. Киевляне, подгоняемые истерическими воплями своего наставника, попытались отыгрываться, чтобы перевести игру в овертайм. Но мне посчастливилось перехватить мяч, и я долго-долго «тягал» его по всему полю, дожидаясь желанного финального свистка. Но арбитр не без основания опасался, что если он возвестит о конце встречи, то киевский тренер тут же удавит его своими костлявыми лапами. А киевляне, в надежде завладеть мячом, хватали меня за футболку, за трусы и за все выступающие части моего тела. Но все их лихорадочные действия так и не увенчались успехом. И тогда киевляне всей гурьбою набросились на меня – и футбол обратился в настоящее регби. Наконец, судья, не выдержав этого безобразия, остановил игру и назначил штрафной в сторону ворот киевлян. По дёргающимся губам и векам арбитра, я понял, что если я буду тянуть время, то тут же заработаю жёлтую, а может и красную карточку. Чтоб не портить никому настроение, я быстренько установил мяч и отбежал назад метров этак на десять. Хорошенько разбежавшись, я ударил по нему что было мочи. До ворот было метров сорок, а может и того больше. В голове крутилась глупая мысль, что если я и не попаду в ворота, то забью мяч так далеко, что его принесут только к ужину. И хотя мне казалось, что «пузырь» летел слишком высоко и чуть-чуть в сторону, но, видно, ненароком я немножечко подкрутил его. Перелетев через чересчур вышедшего вперёд вратаря, мяч за его спиной круто юркнул в ворота. После этого продолжать игру уже не было никакого смысла.

Игра закончилась со счётом 5:3 в нашу пользу. Как ты понял, Василий, два гола забили с моей подачи, а три я вколотил со штрафных ударов. Ты даже не представляешь, что было с нами, когда прозвучал финальный свисток! Мы обнимались, целовались, прыгали как дети и плакали от непомерного счастья! А Игнатьич окаменело застыл на скамье запасных в полнейшей прострации, даже не в состоянии поверить в нашу блистательную Победу. Хотя эта бесценная Виктория только что и родилась на его же собственных, вылупленных от изумления глазах! Мы бросились его качать, но нам чудилось, что мы осиновую колоду в воздух подбрасывали. Его налитое, дородное тело как будто бы полностью окостенело.

Когда нашему капитану вручали кубок, мы просто плясали какой-то дикий танец и визжали от восторга как сопливые девчонки. Сердце от невообразимой радости рвалось из груди. Мы долго-долго не могли прийти в себя после торжественной церемонии награждения. Никогда, ни разу в жизни я не испытывал такого всеобъемлющего счастья и вдохновения!